Эш подскочил к окну.
– Мне следовало это предвидеть, прошлой ночью… но я как-то не подумал.
– Да, об этом вы не подумали. – Эмма подошла к окну и встала рядом. – Потому что заботились обо мне.
– Ну да, корка черствого хлеба за пенни. Вот только как это поможет нам сейчас?
– Что страшного, если мир наконец узнает правду? – спросила она.
– Учитывая, что весь Лондон знает меня как кровожадное чудовище, которое крадет детей и приносит всяких мелких тварей в жертву темным силам? Думаю, это замечательная мысль.
Эмма прикусила язык. Ему следовало подумать об этом раньше, прежде чем поощрять подобные слухи. Но какой смысл напоминать об этом сейчас…
– Итак, что же вы собираетесь предпринять, если хотите остаться неузнанным? – поинтересовалась она. – Здесь нет черного хода, а я не собираюсь прыгать из окна.
– Вам не нужен черный ход. Все, что нужно, так это их отвлечь, – подал голос Тревор.
– Чем ты отвлечешь такую огромную толпу? – удивился Эшбери. – Разве что устроишь пожар, да и то сомнительно.
– Все просто. – Тревор схватил шляпу герцога и напялил себе на голову – почти что по самые уши. – Чудовищем буду я, а вы будете мной.
– Очень смешно…
– Нет! – воскликнула Эмма. – Это блестящая мысль! Только подумайте. Толпа внизу дожидается отнюдь не герцога Эшбери. Они ждут чудовище из Мейфэра: человека в черном пальто и в черной шляпе.
– Он же не взрослый мужчина, а всего-навсего мальчишка.
– Я высокий для своих лет, – с вызовом заявил Тревор.
– Минута или две – большего нам и не нужно. Пока они догадаются, что он никакое не чудовище…
– Вы обойдете толпу стороной и успеете скрыться. – Тревор сверкнул самодовольной улыбкой. – И у меня наготове кеб, который дожидается вас за углом.
– Боже мой! – воскликнула Эмма. – Так ты обо всем позаботился? Отличный из тебя получился помощник.
– Хватит его поощрять, – сказал Эшбери.
– У вас есть план получше?
– К несчастью, нет. – Герцог подал ей одно из шерстяных одеял. – Завернитесь в это. Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь увидел красный шелк.
Эмма набросила одеяло на плечи. Оно гадко пахло, раздражало кожу, но было достаточно длинным и плотным, чтобы сослужить добрую службу.
– Остальное предоставьте мне, – сказал Тревор, вскакивая с кровати. Не успев отойти и на три шага, он вдруг остановился. Потом, вывернув шею, бросил на них взгляд и многозначительно вскинул бровь. – Вам грозит беда!
Эш нахмурился.
– Это еще что?
– Это мой новый опознавательный клич. Визитная карточка, так сказать. Только вот не знаю, как будет эффектнее. – Понизив голос до зловещего рыка, Тревор поиграл бровью и с паузой после каждого слова произнес: – Вам грозит беда.
Эмма сжала губы, чтобы не рассмеяться.
– А можно по-другому: «Вам (здесь нужно вскинуть бровь бровь) – Грозит – Беда. – Мальчик склонил голову набок. – Как вам кажется?
– Думаю, – сухо отозвался Эшбери, – и то и другое тебе стоит…
– Выбрать одно из двух, – перебила Эмма. – Оба способа превосходны.
– Благодарю, ваша светлость. – Тревор склонился к руке Эммы. – До следующей встречи!
Взмахнув черной шляпой, он был таков. Только теперь Эмма позволила себе рассмеяться.
– Какой необычный молодой человек!
– Можно и так сказать.
Эмма плотнее закуталась в колючее одеяло.
– Мне нужен костюм поприличнее. И собственное прозвище. Что, если я буду Игла? Могу протыкать разбойников длинным острым мечом.
– Не начинайте.
Эш приоткрыл скрипучую дверь – и они оба прислушались. Очевидно, Тревор очень скоро оказался внизу, в общем зале. Оттуда он прорычал:
– Я чудовище из Мейфэра! Увидеть мое лицо – для вас кошмар!
Прикрыв глаза, Эш пробормотал что-то весьма нелестное.
– Не так уж плохо, – запротестовала Эмма.
Эшбери надвинул на лицо фехтовальную маску.
– Давайте уже спустимся.
Глава 26
К счастью, весь путь до Эшбери-Хауса им удалось преодолеть без препятствий и унижений. Туманные объяснения встревоженным слугам, горячий завтрак и горячая ванна. Потом оба повалились на кровать герцога и проспали весь день.
Пробудившись ближе к вечеру, Эмма увидела, что ее супруг катит к постели столик на колесиках. На столике были составлены блюда под крышками и корзинки с хлебом, сыром и фруктами. У нее заурчало в животе.
– Что это? – спросила Эмма, протирая глаза. – Обед в постель?
– Лучше не придумаешь. – Эш протянул руку к ломтю сыра. – Я же обещал вам обед каждый вечер. Вы обещали мне постель. Мы оба выполняем наши обязательства.
– Как удобно.
– Право, не знаю, почему эта мысль не пришла мне в голову раньше.
Эмма откусила немного яблочного пирога.
– Действительно, мой пирожок.
Эш опустился на кровать и простонал:
– Эм-ма!
– Простите, но я не хочу называть вас Эшем. Эш – это то, что остается от костра, мертвое и холодное. То, что выметают из камина и выбрасывают. Для меня вы не Эш. Вы яркий, живой, даже опасный. Мне с вами всегда тепло. – Чтобы муж не слишком возгордился, Эмма поспешила весело добавить: – Кроме того, это так забавно – дразнить вас.
– Вам-то легко забавляться.
– Давайте пойдем на компромисс. В обществе других людей я буду обращаться к вам «Эш» или «Эшбери», когда мы одни, позвольте мне называть вас ласковыми прозвищами.
– Отлично. Но вы должны ограничиться утвержденным списком. Впредь никаких радуг или лютиков.
– Полагаю, на это я могу согласиться.
Эш задумался.
– Вот вам несколько словечек, которые я считаю приемлемыми: жеребчик, мой бычок и… мой выдающийся образец мужского достоинства.
Услышав последнее, Эмма рассмеялась ему в лицо.
– Давайте придерживаться традиционных ласковых обращений, хорошо? Например, «мой дорогой».
– Принимается.
– «Милый»?
Он скорчил недовольную мину.
– Если вам так хочется.
Эмма прожевала кусок пирога, собираясь с духом.
– А как насчет «любимый»?
Он заглянул ей в глаза, словно сомневаясь в ее искренности, однако Эмма знала: важным было не то, что скрыто в ее душе. Позволит ли он себе поверить в ее слова – вот что главное!
