– Один ребенок из нескольких десятков нас ненавидел школу. Спроси любого из нас, нам всем нравилось там учиться.
– Учитывая, что все в твоей семье холодны, как рыба, их мнение для меня неубедительно.
Алессио стиснул зубы, чтобы не наорать на Бет. Его задели ее слова о его семье.
– Это отличная школа с отличными учителями. Я принимаю, что Доменико отличался от всех нас. Он напоминал хиппи, но это не значит, что его сын будет таким. Я об этом позабочусь.
– Ты об этом позаботишься? – У нее было такое выражение лица, что Алессио обрадовался, когда не увидел ничего у нее под рукой. Он был совершенно уверен, что Бет швырнет в него чем-нибудь.
– Да, красавица. Я позабочусь об этом. – Он с трудом сдерживался под ее презрительным взглядом. – К тому времени, когда Доменико окончит университет, у него будут все необходимые знания, чтобы занять свое место в компании. Мне жаль, если тебя это не устраивает. Но я делаю это для его блага. Куда ты идешь?
Бет схватила сумку и рванула к двери.
– Я домой! – рявкнула она. – Мне жаль, если тебя это не устраивает. Но, учитывая то, что ты планируешь отослать из дома моего сына, я буду проводить с ним столько времени, сколько смогу.
– Бет…
– И наше обсуждение не окончено. Еще нет.
Бет захлопнула за собой дверь и побежала по коридору. Слишком торопясь выбраться из здания и увидеться с Доменико, она не стала ждать лифт и начала спускаться по лестнице.
Как она могла поверить Алессио?
Недели в его постели и работа рядом с ним заставили ее забыть о том, что в глубине души Алессио – истинный Палветти. Если он хочет отправить Доменико в школу-интернат, ей надо придумать способ, чтобы остановить его.
Глава 12
Когда Алессио вернулся домой с работы, Бет нисколько не успокоилась, хотя и провела время с Доменико.
Разговоры о школе-интернате только подтвердили, как отчаянно она скучает по мальчику.
Если бы Доменико не просыпался так рано по утрам, она виделась бы с ним только по выходным. Остальные Палветти работали семь дней в неделю.
Она их понимала. Они упорно трудились, чтобы обеспечить благополучие следующего поколения семьи, но Бет не хотела быть на них похожей.
Она никак не могла смириться с тем, что Доменико отправят в школу-интернат.
Если до этого дойдет, она поедет в Англию, чтобы быть рядом с ним. Если Алессио это не понравится, тогда…
Она сморгнула слезы. Не надо думать об этом сейчас, когда Доменико сидит у нее на коленях и жадно ужинает из бутылочки. Ему не нужно видеть ее слезы.
Она вышла замуж за Алессио, зная, кто он и что ему необходимо. Она сама виновата в том, что позволила себе поверить в иллюзии после их страстных занятий любовью и тех уступок, которые он сделал, чтобы помочь ей вписаться в мир Палветти. Она почти забыла, каков Алессио на самом деле.
И ей не нравилось, что, проводя время с Доменико, она постоянно думает об Алессио.
Когда ее муж просунул голову в дверь детской, ее сердце забилось чаще.
Доменико обрадовался Алессио, вынул бутылочку изо рта и протянул ему руки.
Бет заметила удивление на лице Алессио и изо всех сил постаралась сдержать отвращение, когда он подошел и взял у нее Доменико.
Он поднял визжащего ребенка на руки и пронес его по комнате.
Доменико был в восторге…
Как может Алессио даже подумать о том, чтобы отправить его прочь из дома? Неужели он такой бесчувственный?
Вскоре Алессио поцеловал Доменико в щеку и вернул его Бет.
Мальчик немедленно выхватил у нее из руки наполовину выпитую бутылочку и сунул ее в рот.
– Умница, – восторженно сказал Алессио и посмотрел на Бет. – Ужин будет готов через десять минут.
Она слабо улыбнулась.
– Я уже поужинала.
Алессио кивнул и вышел из комнаты.
– И долго ты будешь молчать? – Алессио поужинал в одиночестве, а потом пришел в свою спальню. Бет лежала в постели на боку и читала книгу. Она не посмотрела на него, когда он вошел, не ответила на его сообщение о том, что он примет душ, не повернулась и даже не взглянула на него, когда он лег рядом. Алессио заметил, что она в пижаме.
Она не произнесла ни слова.
Его собственный гнев почти утих.
Алессио думал об их разговоре несколько часов. Споры и разногласия неизбежны, но он уже во второй раз потерял самообладание в офисе. Второй раз за неделю после пятнадцати лет абсолютного хладнокровия и логического мышления. Когда окружающие его люди повышали голос, он обычно ждал, пока они успокоятся.
Но оставаться спокойным рядом с Бет он не мог.
Он едва снова не занялся с ней любовью на рабочем месте.
– Бет… – Он старался подобрать лучшие слова, чтобы помириться с ней. Но он не станет извиняться за то, что желает лучшего для своего племянника. – Мне жаль, что ты расстроилась.
Она перевернулась на спину, положила книгу на живот, резко вдохнула и уставилась на потолок.
– Я не расстроилась, Алессио. Я злюсь. Мне наплевать, если в вашей семье принято вышвыривать всех своих детей в школу-интернат. Я не хочу такой участи для Доменико. Это жестоко и варварски.
Алессио едва не выругался. Бет не отступалась.
– Я говорил тебе, что в школе отличные учителя и наставники.
– Это избавляет детей от тоски по дому? – спросила она.
– Я никогда не тосковал по дому.
– Никогда? Ни разу?
– Мне нравилась эта школа, – искренне ответил он. Учеба была нелегкой, но интересной: уроки, семинары, спорт и все необходимое для растущего подростка. Он заводил друзей, делился личным опытом.
Но не стоит говорить об этом Бет, потому что ему не удастся ее убедить.
– Если бы я заскучал, ко мне приехали бы бабушка и дедушка.
– Бабушка и дедушка? – спросила она. – Не твои родители?
– Мои родители были слишком заняты на работе.
– Слишком заняты, чтобы навестить собственных детей в школе-интернате в чужой стране. Но ведь у каждого Палветти есть личный самолет. По-твоему, это нормально?
Алессио сердито вздохнул.
– Они делали так ради нас. Это не значит, что мы были лишены любви и внимания. Я всегда знал, что мои родители любят меня. Они усердно работали ради моей пользы. Мои бабушка и дедушка вышли на пенсию, а родители работали в компании. Мы проводили с ними много времени. Так мы работаем. Мы тратим двадцать – тридцать лет своей жизни, чтобы передать успешный бизнес следующему поколению Палветти. Когда следующее поколение будет готово работать, мы уйдем в отставку и передадим им бразды правления.
