– Как тебе погодка? – Рената закинула голову, выпуская облако дыма. – Ты прикинь, я сегодня ночевала у родителей, они живут за городом. Просыпаюсь, а за окнами поют птицы, так звонко и так по-весеннему.
– У меня слишком высоко, ко мне птицы не долетают.
– А где ты живешь? – вдруг спросила Рената.
Вопрос заставляет меня посмотреть на нее. Мы знакомы уже больше трех лет, а я о ней ничего не знаю, так же, как и она обо мне. Мы вместе работаем, курим, иногда в выходные ходим в «Бочку», я вижу ее каждый день, но на самом деле ничего о ней не знаю.
– Почему ты спрашиваешь? – отвечаю вопросом на вопрос.
– Я знаю тебя уже три года, но на самом деле ничего о тебе не знаю, ты мне никогда о себе ничего не рассказывала. – Рената жадно затянулась сигаретой и, выпустив дым, продолжила: – Мы ведь подруги.
Возможно. Я никогда об этом не думала. Наверное, да, думаю, что мы лучшие подруги, но так ли это на самом деле, еще не знаю. Я утаила от Ренаты, что мне подарили MONO, умолчала о снах, о знакомстве с Марком и о прогулках по ячейкам воображения. Еще я умолчала, что в голове растет опухоль и, возможно, совсем скоро я умру. Мне не хотелось об этом говорить. Сама мысль, что меня не станет, страшила, и я всеми силами гнала ее прочь.
Человек живет, ходит, дышит, растит детей, строит планы, к чему-то стремится и в один миг без предупреждения исчезает. Так, словно его и не было никогда. Кто-то помнит о нем, а кто-то однажды помянет и забудет навсегда. Если меня не станет, будет ли Рената помнить обо мне? Подруга – такое удивительное слово, определяющее отношение людей друг к другу. Наверное, мы подруги, стоим, поддерживая друг друга под руку, и смотрим в одном направлении.
«Боск» – вот настоящие стены нашего общего заточения. Наши жизни вертятся внутри и вокруг этих стен. Все разговоры так или иначе сводятся к тому, что мы перемалываем сплетни о тех, кого знаем.
Мы каждое утро встречаем знакомых людей – Царского, Милу, Еву, Боксера, Гуннара и еще многих других, тех, кто в «Боске» задержался надолго. Мы все одиноки, и каждый по-своему болен. Наши страхи родом из детства выросли и привели нас сюда. Каждый двигался своим путем, кто-то проиграл квартиру в карты и, как Боксер, оказался ни с чем, без образования и планов на жизнь. Вдруг он открыл в себе призвание быть охранником в супермаркете «Боск». Он часами стоит в зале, шпионя за покупателями. На самом деле, это тупая и очень отстойная работа. Интересно, Боксер понимает, что он – болтик в огромной системе и на самом деле от него ничего не зависит? Ни-че-го!
Где-то там, в своей аппаратной сидит Гуннар и видит в сто раз лучше Боксера, его глаза смотрят на тысячи камер. Старик Гуннар уже знает, что стал бесполезен, и дорабатывает свои последние дни. На прошлой неделе ему установили программу, которая с вероятностью до 95 % способна разглядеть и определить в покупателе вора. С этого момента вся работа Гуннара заключается в том, чтобы вовремя нажать на кнопку, когда программа указывает на подозреваемого. Но даже если Гуннар проморгает тревожный сигнал, программа способна оповестить охрану на входе и указать на покупателя-вора без участия контролера. Каждый человек совершает свой выбор самостоятельно. Мне всегда было интересно, каким был путь Ренаты. Что ее привело в «Боск», как и зачем? Рената всегда казалась мне намного умнее других и уж точно выше нашего болота.
– Да, я считаю тебя своей подругой.
Мы молча продолжаем курить.
– Марго, мне кажется, ты что-то хочешь спросить. Спрашивай, я отвечу. – Рената выбросила окурок и посмотрела на меня так, словно попыталась прочитать мои мысли.
– Почему ты работаешь в «Боске»?
– А ты? – вопросом на вопрос ответила Рената.
– Я? – задумалась я, но ответ был очевиден. – У меня нет другого выбора.
– У меня тоже, – печально вздохнула Рената. – Пойдем, – предложила подруга, уводя разговор от неловких расспросов. Уже на входе она спросила: – Марго, что ты делаешь завтра вечером?
– Не знаю, – честно признаюсь, пожимая плечами.
– Тогда не строй планов, потому что я приглашаю тебя к себе в гости.
Вот так, без особой причины она решила сделать шаг навстречу нашей дружбе, и я согласилась. Не прошло и трех лет. Открываю кассу, в зале пустовато. Понедельник, посетителей мало. Скучаю. К кассе подходит покупатель. По привычке запускаю в себе робота-кассира. Пи-и, пи-и, пи-и… и две тележки доверху заполнены продуктами. Зал понемногу наполняется посетителями. Закончился рабочий день, и отработавшие по пути заехали в «Боск». Кассы ожили, и спустя полчаса образовались небольшие очереди. Муравейник кипит. Лица сменяют лица, я редко смотрю на покупателей. Мне кажется, это очень неловко – пялиться на незнакомого человека. Кассовый зал гудит, пикает, шуршит бумажными пакетами, смеются дети, кто-то неподалеку громко разговаривает с невидимым собеседником…
Марк. Он стоял метрах в пяти у соседней кассы и громко разговаривал по телефону. Смотрю на него, не отрывая глаз. Он был таким же, как я его запомнила этой ночью. Уверенный в себе, энергичный, веселый, легкий и открытый.
– Марк! – я вдруг закричала и помахала ему рукой.
Он не сразу меня услышал, и я снова окликнула его. Мрак прервал разговор. Его глаза скользнули по залу, затем немного правее и остановились на кассах. Мне показалось, что он заметил меня, и жестом спросил: «Это вы мне?» Смутившись, робко прячу руку. Он меня не узнал. Мы были так близко и в то же время так далеко друг от друга. Хочу открыть глаза и оказаться на песчаном пляже. Марк сидит рядом и держит меня за руку. Мне хочется подойти к нему. Заглянуть в океан и спросить: «Марк, ты меня помнишь? Это я, Марго, твоя родственная душа из Альфа Центавры». Но я знаю, что он меня не узнает. Мы будем стоять и молча смотреть друг на друга, а потом он уйдет навсегда.
– Что-то не так? – покупатель у моей кассы немного занервничал. – С вами все хорошо?
Молча опускаю глаза и снова превращаюсь в робота-кассира. Марк прошел мимо и направился к выходу. Один вздох, и мир рухнул.
«Он просто прошел мимо», – кружились мысли в голове. А чего я ждала, на что надеялась? Ведь я с самого начала знала, что так и будет. Но, встретив его, почувствовала себя ужасно противно, и это было так предсказуемо. Я сама себя раздавила. Сама. Марк не виновен в том, что подарил мне надежду из шести букв, а я по глупости ее приняла и уже не смогла отпустить.
Передаю кассу сменщице. Умываюсь, переодеваюсь, прячу одежду в шкаф, закрываю его на ключ, сметаю со стола крошки. Потом курю в двух шагах от входа в метро, тянусь на эскалаторе и злюсь, что лента поручня движется быстрее ступеней и рука постоянно уезжает вперед. Дышу в вагоне, прижавшись к стеклу.
Будучи выброшенной на поверхность, снова курю недалеко от метро. Это один из важнейших ритуалов – курить перед отъездом и по приезде, на входе и выходе, везде, где можно постоять и никуда не тропиться. Если так продолжать, то курение меня может убить, но на этот раз уже не успеет, так как его опередит опухоль. Меня больше не беспокоит вред от курения. Очень интересная штука получается. Мне сказали, что я скоро умру, и я стала неуязвимой. Страх исчез. Захотелось жить по-настоящему, без барьеров, страхов, ограничений и бесконечных фобий. Лететь на красный, тонуть и дышать, наполняя легкие соленой водой. Но больше всего я желала любить и быть любимой. Любовь… Слово из шести букв. Его так просто дарить и так легко потерять.
