– Ничему тебя жизнь не учит… Ла-адно, – протянул Моно, – закрой глаза.
Открываю глаза. Стою на тропе из красной глины. Длинная нить извивается по склону, упираясь в каменный выступ на холме. Старый маяк застыл на горизонте, лучом пронизывая ночь. У входа в маяк встречаю Марка. Он издали заметил меня и радостно приветствует рукой.
– Марго, как я рад, что у тебя все получилось!
– Я разрушила мир, – бросаюсь к нему и хочу его поколотить.
– Нет, что ты! – Марк схватил меня за руки. – Перестань! Успокойся. Пойми, порой миру нужны кровопускания, для того чтобы очистить кровь, и этот час настал. Вся наша история движется по спирали. Мы сбросили божков, скоро все утихнет, вот увидишь.
– Почему ты в этом так уверен?
– Голод заставит людей остановиться, и мир снова объединится, но уже не будет прежним. Он, мир, будет гуманнее.
– Ты обещал, что научишь меня быть свободной.
– Я не забыл и обязательно это сделаю, но еще не время. Потерпи, осталось совсем немного.
– Как прошел твой день? – спрашиваю, поднимая палец к небу.
– Ах, ты об этом. Он был по-настоящему безумен. После того как рухнула сеть, мое второе «я» бросилось к сейфу и, обнаружив пропажу ключа, тут же позвонило в банк, заявив о возможном взломе. Он ищет тебя, поэтому нужно залечь на дно и не высовываться, пока я не скажу.
Вдруг из ниоткуда слышу голос Моно:
– Марго, открой глаза! Если ты меня слышишь, открой глаза!
– Мне пора, – я сожалею, что так рано приходится уходить.
– До встречи, – Марк нежно обнял меня, прижимая к себе.
Открываю глаза. Михаэль светит фонарем прямо в лицо.
– Вставай, тебе пора идти. – Его слова прозвучали очень сухо. – Прости, но ты больше не можешь у нас оставаться. Я переживаю за маму, она у меня лежачая. Если за тобой придут, нас не пожалеют.
– Что случилось?
Михаэль садится на кровать, протягивая свой смартфон. Запускаю открытое видео.
– Это уже во всех новостях. – В его голосе – нотки грусти.
На экране – моя фотография, и голос диктора тревожно сообщает:
– За ее голову объявлена награда в пять миллионов. Всем, кто обладает хоть какой-либо информацией, просьба сообщить на горячую линию.
– Тебя ищет весь мир.
– Это невозможно, – от ужаса поджимаю колени.
– Прости, но будет лучше, если ты уйдешь.
– Мне некуда идти.
Михаэль рывком сорвал одеяло и жестом указал на дверь. Молча встаю, надеваю джинсы, свитер и, опустив голову, направляюсь к выходу. Закутавшись в весеннее пальто, блуждаю по рассветному городу. Совсем скоро лучи зажгут горизонт, открывая миру трагедию уходящей ночи.
Набираю номер Кристины. Слушаю долгие гудки, затем срабатывает автоответчик.
– Кристина, привет! Не могу тебе дозвониться. В общем, у меня большие проблемы, и мне некуда идти…
В ужасе замолкаю. Прямо напротив, на продавленной крыше автомобиля лежит труп мужчины за сорок в дорогом костюме. Инстинктивно поднимаю голову вверх, пытаясь понять, откуда он мог выпасть. Слышу усиливающийся рев моторов. Отпрыгнув от дороги, прячусь в подворотне. Из-за поворота выезжает колонна бронетехники Национальной гвардии. Немного подождав, пока моторы стихнут, медленно иду в направлении ближайшей станции метро в надежде, что оно работает. Под ногами битое стекло. По пути следования встречаю догорающие автомобили. Пострадали в основном «мерседесы», «лексусы», «порше», а машины попроще остались нетронутыми. Ночь анархии позади. Возможно, военным уже удалось взять под контроль восставший город, но какой ценой!
На площади метро стали открываться ранние кафе. Кому война, а кому продавать еду по расписанию. Колокольчик на двери оповестил о моем приходе. Мне кажется, что я сегодня первая посетительница и мне положена скидка. Так заведено у продавцов, это своего рода негласная традиция. Первый покупатель всегда получает скидку, как дань, чтобы день оказался прибыльным. Заказываю круассан и в придачу большую чашку латте. Официант, зевая, готовит мне кофе.
– Это все? – он протянул большую белую чашку. – Сахар вон там.
За окном витрины бойцы Национальной гвардии скрутили прохожего и потащили в бронированный фургон. Мы вместе молча наблюдаем за происходящим, прячась за зеркальной витриной кафе.
– Мир сошел с ума, – официант посмотрел на меня. – Кстати, мы раньше не встречались?
– Не знаю, возможно, но я бы вас запомнила. – Я постаралась сохранять спокойствие, но голос предательски задрожал.
– Выпейте горячего, согрейтесь.
Вскоре на площадь выехали уборочные машины. Городские службы убирали следы кровавой ночи, смывая ее следы, порванную одежду, остатки стекла.
Достаю телефон и набираю Кристину, но она снова не отвечает. Звоню отцу, и снова срабатывает автоответчик. Ловлю на себе взгляд официанта. Встаю, подхожу к кассе.
– Почему так быстро?
– Можно счет?
– Но вы же еще не доели!
– Я заберу с собой. Счет, пожалуйста.
Открываю доступ к ID и, подтвердив оплату, покидаю заведение.
– Постойте, вы та самая! – кричит официант.
Быстрым шагом направляюсь в метро. Под землей все без изменений. Городские власти вовремя успели закрыть подземку, и станции не пострадали. Людей практически нет. Повсюду встречаю военных в полном снаряжении, за каждым поворотом, в переходах между узловыми станциями и даже в вагонах, готовых в любой момент открыть огонь на поражение. Интересно, это только мой город устоял или пророчеству Марка не суждено исполниться? Проехав пару станций, пересаживаюсь на красную ветку, еду еще три станции, а оттуда до комплекса «Монако» уже рукой подать.
Иду не спеша, стараясь не привлекать внимания. Время от времени гвардейцы посматривают в мою сторону. Мимо проехал танк, дробя асфальт гусеничным полотном.
– Домой иди! – закричал гвардеец из танка.
Ворота, ведущие в комплекс «Монако», сорваны с петель и валяются неподалеку от въезда. Оградительные колонны опущены. Повсюду разбросаны трупы. Злобно каркают вороны, кружа над покинутым домом. Вокруг ни души. Минуя окошко охраны, заглядываю – внутри никого. Поднимаю голову и замечаю разбитые окна и пару выгоревших квартир. Часть окон еще дымят, поднимая в небо клубы черного дыма. Вхожу в парадное. В холле на полу огромная лужа крови, и сотня кровавых следов тропой растянулась от входа к дальнему лифту. Переступая через кровь, подхожу к лифту, нажимаю на кнопку вызова, но мотор молчит.
Долго поднимаюсь по лестнице. Дом обесточен. Все замки открыты. Иду по длинному коридору. Дверь, ведущая в квартиру Кристины, открыта нараспашку. Захожу в прихожую и чувствую, что здесь произошло что-то ужасное.
