– Здравствуй, путешественник. «Ошибка входа» возникает в случае, если у тебя еще нет сети. Для подключения необходимо посетить ближайший сервисный центр компании MONO в твоем городе. Мы ждем тебя. До скорой встречи, дорогой друг!
Как долго я ждала этой ночи, каким сладостным и запретным казался мне это плод! Почему никто не говорил о подключении? Я в ярости, но не настолько, чтобы рвать на себе волосы. Это скорее обузданный гнев, который выплеснулся наружу бранью и бросанием подушки в угол. Вспоминаю, что оставила на кухне недопитую бутылку вина. Беру ее и, закутавшись в плед, выхожу на балкон покурить.
Мороз искрится над ночным мегаполисом в белоснежном сиянии городских фонарей. Вдали несколько ярких лучей пронизывают ночное небо. Где-то там танцуют, веселятся Рената и Боксер. Рада, что не с ними, мой мир не любит посторонних глаз. Ночь, поскорей бы уснуть и проснуться. Завтра наступит новый день и я обязательно подключусь к заветной шкатулке, чего бы мне это ни стоило.
Сон
Сны бывают разные. Что происходит, когда наше сознание погружается в неизвестность? Что, если вся наша жизнь – это и есть сон, а мир, который кажется реальным, нереален? Что, если настоящая жизнь происходит в другом мире, и то, что мы считаем реальностью, всего лишь осколки воспоминаний чего-то большего? Того, что мы не в состоянии понять и осознать во время короткого погружения длиною в жизнь.
Мне кажется, что я живу в одном из этих снов. Однажды в детстве мне приснился сон – странный, цветной, наполненный запахами, звуками, холодом и теплом. Лес – таинственный, пугающий. Осень. Листья срываются с веток и, падая, превращаются в прах.
Страх. Во мне, в кончиках пальцев, в дыхании и биении сердца. Я бегу. Бегу так быстро, что ветер кусает лицо. Невообразимо холодно. Говорят, что во сне невозможно ощутить холод, задохнуться от гари или утонуть, но я дрожу, мне так холодно, что стынет кровь.
Бесконечный лес. Кто-то неведомый создал этот мир и наполнил его красками жизни. Туман. Он повсюду, стелется необъятным облаком, пряча камни, листву и скользкий мох. Бегу без оглядки. Мне хочется обернуться назад, остановиться, увидеть то, что меня так пугает. Слышу голос, он говорит со мной, шепчет неразборчивым зовом: «Открой глаза, Марго! Слышишь? Открой глаза!»
Туман рассеивается, и сквозь стену из сосен струится теплый солнечный свет. Столбы света врываются в чащу, и лес отступает. Тот, кто позади, уже не так страшен. Он все еще наблюдает за мной, но начинает понемногу отставать. Сосны редеют, и я выбегаю на поляну, залитую солнечным светом. Ноги утопают в траве, шаги тяжелеют. Нахожу в себе силы преодолеть страх и, обернувшись, заглядываю в неизвестность. Тело становится легким, как облако, ноги отрываются от земли, и часть меня проваливается, падая, куда-то вниз, а другая поднимается к облакам, – и я просыпаюсь.
Пот, холод, меня знобит. Мне кажется, что я проснулась. Осматриваюсь по сторонам. Тысячи колонн поддерживают каменный свод. Под ногами зеркало, а я склонилась над ним. Смотрю на себя из глубины отражения и не могу пошевелиться. Колонны везде – сверху, снизу, по обе стороны от края и до края. Мне хочется кричать, но я не могу. Этот мир реален настолько, что я чувствую сильную, жгучую боль.
Вишу над зеркалом в невесомости и в бесконечном отражении каменных столбов. Тысячи колонн поддерживают свод моего мира. Я знаю, что это мой мир, просто знаю. Неужели это и есть настоящая жизнь, центр управления, матрица, из которой сознание управляет нескончаемым потоком воплощений? Мне захотелось проснуться, сбежать, раствориться, стать невидимой.
Перед глазами – крохотный осколок. Острый наконечник разбитого стекла. Мне знаком этот сон. Мир содрогнулся. Слеза покатилась по щеке и затем провалилась в зеркальную бездну. Маленькая, крохотная капелька упала со щеки и взорвала этот мир. От прикосновения капли зеркало ожило, и от кругов на воде поднялась стена цунами, вмиг сметая все на своем пути. Колонны дрогнули, и свод пал.
Подключение
Открываю глаза в бабушкиной квартире. Здесь все знакомо, каждый угол, каждая деталь. Комод, кровать, картина с балериной, старый дубовый шкаф, зеркало с отбитым углом, розовые шторы, лампа с зеленым плафоном под самым потолком. На комоде в пыльных рамках стоит пара выцветших фотографий.
На одном из фото – мама, она держит меня на руках, а я совсем еще кроха. Боже, как она красива! Рядом – бабушка и мой Великан в синем свитере с рождественскими оленями. Над комодом – отрывной календарь. Старая бабушкина традиция – по утрам отрывать листок, выбрасывая прошлое в урну. На листке – четырнадцатое февраля. Срываю этот листок и по привычке рву его на части. На прикроватной тумбочке – обруч MONO, прячу его в коробку и начинаю собираться.
За окном – удивительный вид, и этот вид прекрасен исключительно в рассветные часы, когда солнце встает над горизонтом, зажигая верхушки бетонных коробок, но стоит ему подняться немного выше – и тот же вид становится уродливым и нарочито безликим.
Перебои с горячей водой приучили быть неприхотливой. Ледяные струи обволакивают кожу, и с губ срывается крик. В глубине души ненавижу эти моменты и мечтаю, что когда-нибудь в моей жизни все изменится. Больше не нужно будет себя так истязать. К сожалению, я не могу повлиять на отключение горячей воды, поэтому проще об этом не думать. В утренние минуты контрастного душа заставляю себя быть далеко от холода и дрожи. Закрываю глаза и представляю, как бреду по райскому пляжу. Горячий океан волной затягивает в свои глубины. От этих мыслей становится теплее, хотя холод все равно остается холодом.
Иногда по утрам я могу остановиться перед зеркалом, изучая свою наготу. Длинные русые волосы еще влажные и немного растрепаны. Как в детстве, пытаюсь сосчитать веснушки, но их слишком много, наверное, я никогда не узнаю, сколько их на самом деле. Большие зеленые глаза достались по наследству от бабушки, а вот брови и чуть заостренные уши – как у мамы. Курносый носик, тонкая шея и небольшие ямочки на щеках появляются, когда я улыбаюсь, но сейчас они едва заметны. Губы считаю тонкими, но даже они кажутся мне весьма привлекательными. Свет из окна заливает комнату, и в этом свете впервые за долгое время я по-настоящему себе нравлюсь.
Потрогав руками грудь, решаю, что она безупречна. Не большая и не маленькая. Если грудь оказалась бы больше, то носить такое достоинство было бы очень хлопотно. Опускаю руки, продолжая изучать наготу. У меня действительно тонкая талия. Приподнимаюсь на пальцах и, подняв руки над головой, на миг замираю. Ах, если бы ноги были немного длиннее! Мне всегда не хватало пары сантиметров до полного счастья. Вдруг ветер распахнул балконную дверь и февраль ворвался в комнату. Как же все-таки холодно, и не хочется никуда идти, но не сегодня.
Центр
Выныриваю из подземки. Вокруг столбы, небоскребы и коробки из стекла и бетона. Воздух трещит, покалывая сухими иглами. Плотный трафик. Этому городу тесно в собственной кожуре. Редко бываю в центральной части, поэтому сверяю маршрут. Чекины моей жизни уже давно не предусматривают новых поворотов. Дом, работа, иногда мы ходим в «Бочку» – это пивная неподалеку от «Боска», еще бывают редкие походы в кино – и, пожалуй, на этом все.
