– Печатать я не умею, следовательно, это не проблема, – пошутила Лео, но Фортуна лишь затянулась сигаретой и взмахом руки велела Лео следовать за собой, во внутреннюю часть здания.
Пока они шли, Лео разглядывала свою новую начальницу. На вид Фортуне было лет тридцать с небольшим, и обручального кольца она не носила – как и корсета, судя по тому, как колыхались ее формы. Волосы у нее были светлыми, того оттенка, который никак не может быть натуральным.
– Что тебе известно о витринах? – на ходу осведомилась Фортуна.
– Ничего, – призналась Лео.
Фортуна испустила преувеличенно тяжкий вздох, словно разочаровалась в Лео, но потом снизошла до объяснений:
– Витрины Пятой авеню являются важнейшей частью недвижимости, и их оформление требует не меньше внимания и вдохновения, чем выбор невестой свадебного платья.
– А мы будем работать здесь, в магазине, или в вашей конторе? – спросила Лео.
– Мы работаем здесь – но на самом деле нас здесь нет, – хмыкнула Фортуна.
– Но сейчас мы здесь, – заметила Лео, хотя в том не было решительно никакой необходимости.
– Этой красотке предстоит еще многому научиться, – изрекла Фортуна, входя в комнату.
Первое, что поняла Лео, – в помещении была еще одна женщина, с которой и разговаривала Фортуна. Второе – она, наверное, свернула не туда и оказалась в комнате на небе, где делают радугу. Вдоль одной стены на полках громоздились рулоны ярких разноцветных шелков и органзы. Вдоль другой высились штабеля коробок, в которых лежали сотни высушенных страусовых перьев, морские раковины, яркая оберточная и гофрированная бумага, баночки с красками, электрические лампочки всевозможных оттенков, глина, картон, провода, бумага и клей.
– Лотти, – сказала Фортуна, – познакомься с нашим последним рекрутом.
Лотти подняла на Лео темно-карие глаза, казавшиеся огромными и выразительными благодаря прическе, которая была короткой, как у мальчика. Она выпрямилась во весь рост, и Лео поняла: то, что она приняла за юбку, было на самом деле плиссированными брюками, которые напоминали подол платья. «Юбка-брюки», или «кюлоты», – так, кажется, они назывались, и носили их женщины, ездившие по городу на велосипедах. Лицо Лотты было привлекательным, но лишенным всякого выражения, словно она откладывала вынесение приговора. В общем, она разительно отличалась от Джоан, которая уже во время первого знакомства с Лео без умолку трещала о выходках солдат.
– По мнению господ Лорда и Тейлора, равно как и прочих владельцев универсальных магазинов по всей Америке, витрины оформляют мужчины. – Фортуна тоном выделила последнее слово так, словно оно было грязным. – Поскольку женщины не могут быть мужчинами, то, соответственно, и оформлять витрины они тоже не могут. Это понятно?
Лео кивнула.
– Но, учитывая, что мужчины только и умеют, что уродовать группы манекенов, одетых для вечернего выхода, напяливая им на головы дневные шляпы, мужчинам требуется небольшая помощь. Неофициально, разумеется, потому что тайное общество – «Международное общество мужчин-оформителей Америки» – не позволит нам работать здесь по-другому: женщины слишком ценны, чтобы трудиться по ночам, поднимать тяжести и забивать гвозди в стены, не так ли, Лотти?
– Да, я могу поранить пальчик, после чего буду плакать долго-долго, – с сарказмом подхватила Лотти.
– Так что вы с Лотти не работаете на «Лорда и Тейлора», – продолжала Фортуна. – Вы работаете на меня: безусловную и непризнанную Королеву Витрин.
– А где же оформители? – поинтересовалась Лео, будучи не в силах представить себе мужчину посреди этого буйства красок и всеобщего великолепия.
Фортуна презрительно фыркнула.
– Они сидят в столярной мастерской вместе со своими инструментами. А мы здесь оформляем витрины, добавляем им стиля и колдуем, чтобы они выглядели столь же привлекательно, как пресловутая картинка из сказки. – И Фортуна, глядя на Лео, принялась делать руками пассы, как ведьма.
Лео улыбнулась.
– И каким же будет наше первое заклинание? – спросила она, не устояв перед соблазном запустить руку в россыпь стеклянных шариков на подносе, которые зазвенели, подобно задорной танцевальной мелодии.
– В сентябре состоится парад Победы, – сказала Фортуна, передвинув в уголок рта сигарету. – Двадцать пять тысяч солдат пройдут маршем по Пятой авеню мимо наших окон, плюс еще тысяч сто будут приветствовать их с тротуаров. Так что нам придется разбавить хаки яркими красками.
Лотти извлекла откуда-то несколько набросков, подобных которым Лео еще не видела. На ковре из осенних листьев желтовато-коричневого и насыщенно-медного цветов стояли четыре женщины. Платья их – изумрудно-зеленые, ярко-синие и фиолетовые – являли собой разительный контраст с красновато-коричневыми тонами увядающей природы. Вокруг них весело порхали бабочки, крылышки которых переливались оттенками, прекрасно гармонирующими с их платьями. На заднем плане виднелось притягивающее взгляд кремовое авто того типа, что можно увидеть рядом с величественным особняком в сельской местности. К его капоту привалился мужчина, меланхолично куривший сигарету. Он делал вид, что не замечает устремленных на него и полных обожания женских взглядов. Причем иллюстрации не были плоскими и мертвыми; нет, они выглядели эпизодами живой истории, разворачивающейся у Лео на глазах, истории, в которой она и сама с удовольствием приняла бы участие, в чем явно и заключался замысел художника.
Это и есть магия продаж, вдруг поняла Лео, в которой она совершенно не разбиралась. Но ей придется овладеть этим искусством, если она хочет убедить руководство какого-нибудь универмага продавать ее косметику. Получается, она оказалась в том самом месте, где у нее появилась возможность научиться тому, что было ей нужнее всего.
– Очень красиво, – сказала Лео. – У меня появилось такое чувство, что сейчас с дерева упадет чудесный листок, а он поднимет его и вручит одной из женщин, и та поймет, что он предпочел ее остальным. А потом они, наверное, поедут покататься и… – Она оборвала себя на полуслове и покраснела. Ее воображение и язык вновь опередили рассудок, и теперь Фортуна и Лотти во все глаза уставились на нее.
– Итак, у нас в штате появился романтик. Что ж, хоть какое-то разнообразие, – заявила Фортуна и затушила окурок, но только для того, чтобы сразу же закурить новую сигарету.
Лотти же продолжала оценивающе смотреть на Лео, ожидая продолжения.
– Я просто подумала, – сказала Лео, внимательно глядя на иллюстрации, – что я не смогла бы отвести глаз от такой витрины.
Перелистав рисунки, она убедилась в том, что сюжетная линия на всех шести окнах, выходящих на Пятую авеню, развивалась именно так, как она и предполагала. На первом был изображен мужчина, вручавший одной из женщин лист в форме звезды. Потом они шли, держась за руки. А дальше – уезжали, и шарф женщины цвета червонного золота развевался по ветру у нее за спиной.
