– Ты, должно быть, шутишь?
– Я никуда не уйду. – Джиа скрестила руки на груди. – Но ты должна сказать нам, что у тебя с Беном.
– Я и сама не знаю, – честно призналась Лео.
– Если ты с ним разругаешься, что будет с нами? – спросила Джиа.
– Между нами ничего нет, и потому опасаться нечего, – ответила Лео, боясь признаться себе в том, что и сама не знает правды. Она раскинула руки в стороны, словно собираясь обнять мир. – Смотрите, что у нас есть! Целая фабрика. Не исключено, что уже через пару недель мы начнем выпускать готовую продукцию. А потом и продавать ее. Только представьте – входите вы в дамскую комнату, а там какая-нибудь леди подкрашивает губы помадой «Ричиер». Как вам это нравится? – Улыбка вернулась на ее лицо, да и Лотти тоже заулыбалась. Одна только Джиа не спешила радоваться жизни.
– Я тоже хочу этого, – сказала Джиа. – Но не только на время твоей интрижки с Беном. Фэй, похоже, будет только рада избавиться от нас, как от надоедливых мух, при первой же возможности.
– Я понимаю, о чем ты говоришь, – сказала Лео, стискивая руку Джиа. – Но прошу тебя, не волнуйся. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы у нас все получилось.
* * *
– Эозиновые красители! – вскричала Лео неделей позже, вбегая на фабрику, где они с Лотти и Джиа проводили большую часть времени, пренебрегая своими кабинетами на Уолл-стрит.
– Это звучит как ругательство или название болезни, подцепить которую я бы не хотела, – отозвалась Джиа. – Что ты имеешь в виду?
– Ни то, ни другое. – Лео подвела Джиа к рабочему столу, на котором они проводили мелкосерийные эксперименты, прежде чем воспроизводить их в масштабе всей фабрики. – Думаю, что мы решили проблему с помадой. Пигменты, которые мы использовали раньше, оказались недолговечными. Но эозин оставляет несмываемое пятно на губах, так что цвет сохраняется неопределенно долго, что бы ты ни делала. Я прочла об этом вот здесь. – Лео ткнула пальцем в страницу журнала по химии и продолжила: – Очевидно также, что старое доброе касторовое масло является прекрасным растворителем эозинов, поскольку обладает нужной вязкостью. Так что его мы и будем использовать. Разумеется, пахнет оно просто ужасно, но здесь тебе и карты в руки.
– Нам нужно перебить его сильным ароматом, – сказала Джиа.
– Я тоже так думаю.
Неожиданно раздавшийся пронзительный визг заставил обеих обернуться. К ним подбежала Лотти, возбужденно размахивая рукой, в которой была зажата какая-то вещь.
– Это первая компактная пудра! – выкрикнула она. – Вы только посмотрите!
С этими словами Лотти передала Лео прелестную серебряную пудреницу, крышку которой украшал один из рисунков Лотти.
– Она прекрасна, – ахнула Лео и была права.
Рисунок Лотти, который изображал женщину, окидывающую смелым взглядом комнату, – женщину с ярко-алыми губами, нарумяненными щеками, подведенными ресницами, в элегантном платье и с сигаретой в руке, – был безупречно перенесен на металлический корпус. Пудреница уже сама по себе стала объектом вожделения, даже без учета содержимого.
– Одного этого достаточно, чтобы у любой женщины проснулось желание отправиться на танцы и не возвращаться домой до трех часов утра, – торжествующе провозгласила Лотти.
– Так и есть. – Лео взяла за руки Лотти и Джиа. – Чувствуете? Это действительно происходит на наших глазах. У нас уже есть компактная пудра. Как мне представляется, мы только что решили единственную оставшуюся проблему с губной помадой. И вы только взгляните на стопку брусковой туши вон там. Это больше не мечта, это реальность.
– Именно так, – подхватила Лотти.
– В самом деле, – эхом откликнулась Джиа, по примеру Лео окидывая взглядом комнату с кипящими емкостями, разливом формовочной жидкости и образцами, выставленными для тестирования стойкости духов, температуры их расслоения и времени старения. – Но ведь ты читала в газете о том, что в Юте хотят принять закон, согласно которому женщину, чья юбка окажется выше трех дюймов над лодыжкой, ждет наказание в виде штрафа или тюремного заключения? А что, если после этого женщины еще сильнее станут бояться пользоваться чем-либо вроде туши для ресниц?
– А что, если после этого они лишь сильнее захотят заполучить ее? – лукаво улыбнулась Лео.
Джиа рассмеялась.
– У тебя на все есть ответ.
– Такова моя работа. И, раз уж мы заговорили об этом, нам пора на встречу, Лотти.
– Мы едем в рекламное агентство, – сообщила та Джиа. – Только представь себе, теперь у нас будет еще и реклама!
– Бенджамин не жалеет на тебя денег, – сказала Джиа, обращаясь к Лео.
– У меня есть бюджет, которого я придерживаюсь. Только и всего.
Водитель Бенджамина отвез их обратно в город, в контору Дж. Уолтера Томпсона. По дороге Лео и Лотти пролистали несколько журналов, но нашли в них лишь рекламные объявления, которые, по их мнению, демонстрировали нечто совершенно противоположное тому, чего должны были желать покупатели продукции «Ричиер».
– Ты только взгляни на это, – сказала Лео, показывая на рисунок дезодоранта «Одороно» с рекламным текстом, в котором утверждалось, что сие изделие убережет дам от потери всех друзей и общественного порицания. – Мы ведь не хотим стыдить женщин, принуждая их приобретать губную помаду, мы хотим, чтобы они получали от покупки удовольствие. И поддержку.
– А как насчет этого? – сказала Лотти и стала читать вслух: – «Если вам двадцать лет, но ваша кожа потускнела и потеряла упругость, а щеки обвисли, значит, вы уже старуха».
Лео нахмурилась.
– Мы наверняка сможем предложить им кое-что получше.
Но когда они уселись в переговорной комнате Дж. Уолтера Томпсона за традиционным массивным столом красного дерева с зеленым ковром на полу, Лео усомнилась в своей правоте. Первое, что предъявило им рекламное агентство, дабы убедить в своей компетентности в сфере зарождающейся индустрии красоты, – то самое объявление, рекламирующее дезодоранты «Одороно» и вызвавшее такое негодование у Лео. Мужчина, представлявший его, был вежлив и официален, но в его поведении сквозили нотки снисхождения, что несказанно раздражало Лео, словно он лучше ее знал, как воодушевить женщин на покупку губной помады.
– У вас здесь работают женщины? – перебила она его.
Мистер Гудвин оборвал себя на полуслове.
– А, да. У нас есть женщины-сотрудницы. – Он покосился на мистера Бучмана, который, как решила Лео, был его боссом и который должен был одобрить отклонение от стандартного сценария.
– Вы не могли бы пригласить одну из них сюда? Кого-нибудь помоложе, – сказала Лео. – Если вы не возражаете, разумеется.
Мистер Бучман едва заметно кивнул мистеру Гудвину:
– Пригласите мисс Деланси.
Мистер Гудвин исчез, чтобы вновь появиться в сопровождении женщины, которая выглядела бы вполне уместно на танцполе «Клуба 300».
