При мысли о Матти, пытающейся соблазнить Эверетта, Лео поморщилась.
Фэй заметила ее реакцию, ухмыльнулась и продолжила:
– После свадьбы она собиралась подстроить какое-нибудь падение и притвориться, будто потеряла ребенка. Но потом я рассказала ей о том незавидном положении, в котором оказалась сама. И вот тогда она приняла решение.
– Какое решение?
– Взять моего ребенка и выдать за своего собственного. Оно было идеальным. Ей не пришлось бы изображать выкидыш, что лишь укрепило бы Эверетта в его подозрениях и он мог бы запросто развестись с ней. К тому времени она уже понимала, что Эверетт не подойдет к ней и на пушечный выстрел, и потому преспокойно могла носить подкладку вместо живота. Да и время поджимало. Вот она и взяла моего ребенка.
Как такое стало возможным? При мысли обо всех этих хитроумных замыслах, подлости, целенаправленных усилиях обмануть Эверетта, привязать его к Матти и разрушить его жизнь у нее перехватило дыхание. Ей было плохо уже тогда, когда она думала, что Матти обманом женила на себе Эверетта, воспользовавшись ребенком, отцом которого он не был, но то, что ребенка никогда не существовало, что Матти все это выдумала, – это было настолько безнравственно, что не укладывалось в голове. Лео скорчилась в кресле, и дыхание короткими хрипами вырывалось у нее из груди. Все оказалось намного хуже того, что предполагал Эверетт, когда думал о том, что сделала Матти. Если раньше она, по крайней мере, делала вид, что старается быть с ним честной, – рассказав ему о своей интрижке, – то теперь стало ясно, что она лгала, лгала и солгала вновь. И Фэй помогла ей в этом.
Лео захотелось со всех ног броситься к Эверетту и рассказать обо всем, отвесить Фэй хлесткую пощечину, закричать во всю силу легких, как тогда, на пароходе. Вместо этого она молча уставилась на свои руки, вслушиваясь в собственное громкое дыхание.
– Почему же ты… – Лео не смогла договорить и умолкла.
– Не избавилась от него? – поинтересовалась Фэй, приподняв бровь. – Я уже проделывала это один раз в Лондоне. И едва не отдала концы. Мне почему-то не хотелось снова рисковать жизнью.
– Кто был отцом?
В ответ Фэй лишь пожала плечами.
И Лео поверила, что Фэй и впрямь может принадлежать к числу тех женщин, кто не ведет учета своих любовников.
– И почему ты рассказываешь мне это именно сейчас? – устало спросила она.
– Чтобы ты не вышла замуж за моего брата.
– Ты думаешь, что я расскажу обо всем Эверетту?
– Разумеется, расскажешь, – уверенно заявила Фэй. – С чего бы тебе хранить молчание? Разве это не шанс для тебя вернуть его? До сих пор не могу поверить в то, что Матти сама предложила мне открыть тебе правду, но Матти всегда была себе на уме.
– Матти сама предложила тебе открыть правду? – повторила Лео. – Зачем ей это понадобилось?
Внезапно она поняла все. Если она расскажет Эверетту, это ничего не изменит. Он любит Алису. Он думает о ней как о своей дочери. Он никогда не сможет добиться от Фэй признания в суде того, что она сделала. А Матти предъявит права на Алису, если он разведется с ней, потому что скажет, как и на борту парохода, что Алиса – ее дочь, а не Эверетта. И, как только Алиса повзрослеет достаточно, чтобы понять, Матти тут же заявит ей, что мужчина, который любил ее и которого Алиса обожала, не является ее отцом. Эверетт уже знал, что Матти способна на любую подлость, но если он вдобавок еще и поймет, что ее вероломство не знает границ, то никогда не оставит Алису на воспитание Матти. И сама Матти прекрасно понимала это. А теперь она хотела, чтобы об этом знала и Лео.
В дверь постучали, и, прежде чем Лео успела крикнуть «Уйдите!», Фэй впустила в комнату дворецкого.
– Мадам, – обратился он к Лео. – Ваше авто подано уже полчаса назад.
– Иду, – сказала Лео, поднимаясь на ноги и заставляя себя дышать полной грудью, чтобы не лишиться чувств.
– Ты можешь заодно отвезти в церковь и меня, – беззаботно заявила Фэй. – Мне не терпится увидеть вашу свадьбу.
– Возьми другое авто, – ответила Лео.
– Но Хэмптон не дает мне его. – И Фэй обиженно надула губы, глядя на дворецкого.
– Хэмптон, с сегодняшнего дня я хозяйка в этом доме, – сказала Лео, выпрямляясь во весь свой и без того немаленький рост.
Сбежав вниз по лестнице, она села в авто еще до того, как Фэй успела прийти в себя от изумления.
Ей показалось, что всего через несколько минут авто остановилось у церкви. Лео знала, что Бен уже ждет ее внутри, спрашивая себя, почему она так сильно опаздывает. Он наверняка улыбается гостям, стараясь сделать так, чтобы они не чувствовали себя не в своей тарелке и не нервничали из-за ее необязательности, но на скулах у него самого наверняка уже играли желваки от едва сдерживаемого внутреннего напряжения. И где-то рядом стояла улыбающаяся Матти, вполне отдающая себе отчет в том, что Лео ничего не сможет сделать.
И поэтому она выйдет из авто, машинально переставляя ноги, заставит себя изобразить радостную улыбку, не станет смотреть на гостей, рассевшихся на скамейках, и сосредоточится на Бене, шагая к нему по невероятно длинному проходу между рядами. Потому что Бен был надежным и постоянным. Когда они познакомились на корабле, он пообещал, что у нее будет свой косметический бизнес. И он сдержал слово, подарив ей не только бизнес, но и свою дружбу. И, несмотря на все ее сомнения, он дал ей еще и свою фамилию. Он отдал ей очень много, и теперь она должна сделать для него этот день полным радости. День их бракосочетания.
Но, уже подходя к алтарю, она увидела, как Матти торжествующе улыбается ей. Она победила. Ей не придется проходить через позор и бесчестье развода. Более того, Матти постаралась сделать так, чтобы Лео поняла: ложь Матти на борту парохода более года тому назад стоила ей любви всей жизни.
И вот теперь, когда отблеск цветных витражных окон упал им с Беном на лица, Лео взяла его за руку и прошептала:
– Прости меня.
Напряжение покинуло его.
– С тобой все в порядке?
– Да. – Она заставила себя широко улыбнуться. – Давай поженимся наконец.
* * *
Церемония бракосочетания прошла для нее, как в тумане, не оставив воспоминаний. Затем они отправились в «Уолдорф-Асторию», где должен был состояться торжественный прием. Она находилась совсем недалеко, и Лео едва успела обменяться с Беном несколькими словами, прежде чем они вступили в большой банкетный зал. Лео поневоле запрокинула голову, чтобы полюбоваться окружающим великолепием и элегантностью: мраморными колоннами, выстроившимися вдоль стен, куполообразным потолком, расписанным танцевальными и музыкальными сценками, балкончиками с прелестными и волшебно пахнущими цветами, которые Бен заказал специально для нее.
А потом кто-то пригласил Бена к телефону, и он исчез. А когда вернулся, то на нем лица не было.
