Ужасный скрежет и сильный удар, который она слышала. Падающая с крыши небоскреба и объятая пламенем машина, которая сгорела еще до того, как коснулась земли. Но это же всего лишь сон, призрачное видение, порожденное ее разумом.
– Нет, – прошептала Лео. – Нет.
– Сегодня ночью в нашу дверь постучала Фэй. Она была в истерике, – продолжал Эверетт. – Она хотела увидеть Матти, но под глазом у нее был огромный синяк, на голове зияла рваная рана, и она вся была перепачкана кровью. Кровь была везде. Она все время повторяла: «Где Бен? С ним все будет в порядке». Снова и снова.
Лео попыталась уловить смысл его слов. Он же сказал, что Бен попал в аварию, но сейчас почему-то говорил о Фэй. Значит, Фэй поранилась обо что-то, но, скорее всего, ничего при этом не почувствовала, учитывая количество кокаина, которое она употребила.
– Фэй сказала Матти… что за рулем сидел Бен. – Голос у Эверетта звучал надтреснуто. – По какой-то причине они поехали по Уэст-стрит. Он сказал, что хочет мчаться вот так всю ночь, наперегонки с ветром. А Фэй полагала, что на дороге не будет других машин, ведь кто ездит по Уэст-стрит в такое время суток? И потому она схватилась за руль; по ее словам, ей хотелось вилять из стороны в сторону. Ей было скучно ехать прямо. В каком-то смысле, ей повезло. Других машин им действительно не попалось. Но впереди их ждал конец Уэст-стрит, о чем она совсем забыла, и они на огромной скорости врезались в ограду Бэттери-парка. Бена выбросило из машины.
Только не Бен. Нет. Они же собрались в отпуск. Они ведь только-только собрались выяснить, кем на самом деле могут стать друг для друга. Разве не так?
* * *
Он был совсем не похож на Бена. Тело его лежало совершенно неподвижно, а рот был открыт, словно он хотел сказать что-то очень важное. Лицо уже обрело синюшный оттенок, цвета rigor mortis
[6] или неба на исходе дня.
Она стояла рядом, боясь прикоснуться к нему, чтобы ненароком не причинить еще большей боли его израненному телу. И думала она только о том, что, когда Эверетт сказал ей те самые слова об аварии, она и представить себе не могла, что увидит его таким.
– Миссис Ричиер? – В дверях остановился врач.
Лео огляделась по сторонам, ища ту, кто отзовется на это имя. Но, разумеется, он обращался к ней. Это ведь она была миссис Ричиер. Она кивнула.
– Быть может, вы соблаговолите присесть? – предложил врач.
Лео покачала головой.
– Миссис Ричиер, ваш супруг получил черепно-мозговую травму, вследствие чего потерял сознание. У него сотрясение головного мозга. Удар был настолько сильным, что он не может очнуться.
– Он обязательно придет в себя. – Лео произнесла эти слова твердым и решительным тоном, как сказала бы Фэй, тем самым тоном, который заставлял остальных беспрекословно выполнять ее распоряжения.
– Строго говоря, подобное состояние называется комой. И, в зависимости от того, настолько тяжелыми окажутся повреждения, он может и не прийти в себя.
Лео отвернулась. Она не станет его слушать. Бен был Ричиером. А Ричиеры непобедимы.
– Разумеется, он придет в себя, – заявила она.
– У вас есть кто-нибудь, кому вы могли бы позвонить? – спросил врач. – Быть может, адвокату или другу…
– Нам не нужен адвокат. Что делается для него в данный момент? – Лео почувствовала, что превращается в ледышку, что голос ее напоминает скрежет ледяных глыб и что сердце едва толкает поток замерзающей крови по жилам, так что руки и ноги ее онемели, подобно остальным чувствам. Она не позволит врачу выдумывать всякие истории насчет Бена.
– Что вы для него делаете? – повторила она, ожесточаясь и вновь становясь похожей на Фэй, способной выдержать любой удар.
– Как вы можете видеть, мы подключили его к аппарату искусственного дыхания. Будем надеться, что таким образом нам удастся повысить уровень кровяного давления. С той же самой целью мы прибегли к инъекциям атропина. Сегодня утром мы попытаемся снизить давление на его мозг путем трепанации.
– Трепанации?
– Вы уверены, что не хотите, чтобы рядом с вами находился кто-нибудь? – Доктор в отчаянии огляделся по сторонам, словно надеясь, что из-под кровати вылезет кто-то здравомыслящий и пожмет ему руку.
– Что такое трепанация? – повторила она свой вопрос.
– Мы проделаем в его черепе небольшое отверстие, чтобы уменьшить давление на мозг.
С каждым его словом грудь Лео сжимало, словно тисками, и ей стало трудно дышать. Несколько долгих, очень долгих мгновений она силилась протолкнуть в легкие глоток воздуха. Но она знала, что должна говорить вместо Бена, который сейчас не мог постоять сам за себя. Она с трудом заставила себя произнести несколько слов:
– Вы не посмеете так поступить с ним.
– Если мы не сделаем этого, он непременно умрет. – Ответ врача был краток.
– Нет. Он не умрет. – Усилие, которое от нее потребовалось, чтобы произнести эти слова, стало чрезмерным. Перед глазами у нее поплыли цветные мушки в океане черной пустоты. – Оставьте меня одну, пожалуйста, ненадолго, – прошептала она, без сил опускаясь в кресло рядом с койкой мужа.
Шаги доктора затихли вдали. Лео ощупью нашла руку Бена, руку, которая всегда была сильной и элегантной, а сейчас выглядела изломанной. Она поднесла ее к губам и вдруг уловила исходящий от него едва заметный запах, который вызвал в душе бурю эмоций и поток воспоминаний. Вот она стоит с Беном на палубе парохода и смотрит, как впереди на фоне горизонта пылает факел статуи Свободы. А вот Бен дарит ей долю в «Ричиер Косметикс».
– Это я во всем виновата, – прошептала она.
Он напился минувшей ночью, потому что пытался спрятаться от нее, отчаянно старался скрыть те чувства, которым дал волю накануне. Как давно они у него появились? Почему она не настояла на своем, не вошла в тот же вечер к нему в кабинет и не расспросила его о них?
Потому что боялась того, что он может сказать ей и что она сама ответит ему. Потому что они оба испугались своей уязвленной гордости и той боли, которая таилась в их прошлом. Теперь он попал в аварию, и надежды на выздоровление не осталось. А ведь она могла сделать так, чтобы ничего этого не случилось. Если бы она поговорила с ним в «Клубе 300», то сейчас они оба уже плыли бы в Париж на пароходе, а не находились бы здесь, в больнице.
Она вновь поднесла его руку к губам и поцеловала ее, а потом прижала его ладонь к своей мокрой от слез щеке.
– Я запрещаю тебе умирать, – всхлипнула она. – Ты – мой муж, и ты нужен мне здесь.
* * *
Несколько дней Лео удавалось сохранить новости в тайне от репортеров, но потом газеты запестрели броскими заголовками: «Магнат Ричиер получил черепно-мозговую травму в автомобильной аварии. Врачи не гарантируют выздоровления».
