Он сморгнул слезы раз и другой, а потом замолчал.
– Эверетт, – сказала она. Ей отчаянно хотелось вновь обнять его, смягчить и прогнать те страдания, на которые прошедшие двадцать лет обрекли его. Обрекли их обоих.
Он выпрямился, а когда заговорил вновь, голос его прозвучал твердо:
– Мы должны разыскать эту миссис Паркер из родильного дома, которая ухаживала за ребенком Фэй. И нашей дочерью.
– Я поговорю с Джоан.
– А я посмотрю, какие бумаги, касающиеся Алисы, есть у нас дома.
Он уже повернулся, чтобы уйти. Ему столь же явно, как и ей, не терпелось начать поиски и обнаружить нечто такое, что со всей очевидностью докажет, что Алиса – дочь Лео Эверетта. Но вдруг он остановился.
– Я люблю тебя, – прошептал он, и на губах его заиграла мягкая улыбка, а в глазах вспыхнули давно позабытые искорки.
У Лео перехватило дыхание.
– Я тоже люблю тебя, – сказала она, понимая, что говорит истинную правду и что готова на все, чтобы на этот раз остаться с ним рядом навсегда.
Глава двадцать четвертая
– Алиса?
Чей-то голос вырвал Алису из воспоминаний о разговоре с отцом, состоявшемся вчера вечером. Она загородила вход в студию, и Джесси остановился у нее за спиной. Он улыбнулся ей, и она не могла не улыбнуться в ответ.
– С тобой все в порядке? – поинтересовался Джесси.
Привычка сначала говорить, а потом думать вновь взяла над ней верх, и Алиса ответила:
– Вчера вечером у меня случилась размолвка с отцом, и…
Она умолкла. Джесси вряд ли будут интересны ее домашние проблемы.
– Из-за чего? – спросил он, чем изрядно удивил ее, и вошел вслед за ней в студию.
Алиса села и стала надевать туфли для разогрева. Джесси терпеливо ждал, как если бы ему действительно было интересно.
– «Ричиер Косметикс» предлагает мне сфотографироваться для рекламы, – призналась она. – А моя мать полагает это совершенно неприемлемым.
– А что думаешь ты? – спросил он, положив ступню на станок и начиная разминать задние мышцы бедра.
– Я хочу участвовать. А ты разве не хотел бы?
– Да, хотел бы, но мне никто не предлагает. Я не знаю нужных людей.
Алиса подняла на него глаза.
– Я тоже не знаю никого в «Ричиер Косметикс», – резко бросила она. – Лео Ричиер однажды увидела, как я танцую, и потому решила пригласить меня. Ладно, я буду разогреваться вон там. – И она показала на место, находившееся очень далеко от Джесси.
Но тот положил ей руку на плечо, останавливая ее.
– Извини. Я не это имел в виду.
– А что ты имел в виду?
У Джесси достало такта покраснеть.
– А ты куда злее, чем выглядишь.
– И как я сейчас выгляжу? – огрызнулась она.
– Прямо сейчас ты выглядишь красивее Алисии Марковой.
Алиса залилась румянцем до корней волос. К счастью, в этот момент заиграло пианино, и все заняли свои места у станков. Джесси встал у нее за спиной, и она постаралась выполнить каждое упражнение безукоризненно, чтобы он понял: «Ричиер Косметикс» и Баланчин выбрали ее за изящество и гибкость, а не по какой-либо иной причине.
Выворот стопы давался ей нелегко, и перед началом занятий она всегда старалась сделать несколько лишних упражнений на разогрев бедер, но сегодня утром на это просто не осталось времени. Причем, по какой-то непонятной причине, она очень хотела исполнить выворот стопы лучше всех в классе. Она постаралась на славу, и вскоре бедра ее расслабились, а ноги заняли именно то положение, которое должны были.
– Лично мне приходится больше внимания уделять плечам, – донесся до нее голос Джесси.
– Тебе просто нужна балерина полегче для исполнения па-де-де, – сказала она, глядя прямо перед собой.
– Я знаю.
Ирина весила немного. Как и Алиса. Правда, Ирина уступала ей в росте несколько дюймов, что легко могло склонить чашу весов в ее пользу.
Им было велено отрабатывать тур-де-променад, и Алиса вдруг обнаружила, что оказалась в паре с Джесси. Она встала на пуанты, и его руки легли ей на талию. Она сделала «ласточку», после чего прогнулась вперед и коснулась рукой пола; другая нога пошла вверх, образуя идеальную вертикаль с той, что стояла на полу. Джесси обошел ее по кругу, и ее охватило радостное волнение, когда она поняла, что совместная техника исполнения у них получается безупречной. Оба прилагали к этому ровно столько сил, сколько нужно, так что ни ее нога, ни тело не проседали, а линия ее ноги и руки оставалась безукоризненно прямой. Каким-то образом он нашел центр ее тяжести, не смещая рук и не перенося веса своего тела, и она ощущала силу его плечевых мышц, удерживающих его спину прямой, пока она выполняла один пируэт за другим.
– Мадемуазель Форсайт!
Алиса вскинула голову, и нога ее опустилась на пол.
– Вот так это и следует исполнять, – сказал балетмейстер.
На мгновение Алисе показалось, что он поправляет ее, и лишь потом она сообразила, что он ставит ее в пример остальному классу.
– Еще раз! – Балетмейстер хлопнул в ладоши, заиграла музыка, и остальные прекратили исполнять променады и стали наблюдать за Алисой и Джесси.
Алиса вновь привстала на пуанты и почувствовала, как руки Джесси обхватили ее талию. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, словно тоже ощутил переполнявший ее восторг оттого, что балетмейстер остановил свой выбор на ней. Она сделала «ласточку», затем уронила руку до пола и подняла ногу вверх. И снова Джесси безошибочно нашел центр ее тяжести, так что она вытянулась в струнку, образуя прямую линию, а потом смогла удерживать тело в этом положении без малейших прогибов, когда он обходил ее по кругу.
Балетмейстер обратил внимание остальных на линию ее ноги, положение ее тела по отношению к Джесси, расположение рук Джесси, то, как он стоял, выпрямившись и не наваливаясь на нее, но она едва слушала его, восторгаясь тем, как легко и грациозно движется ее тело рядом с Джесси. Если выполнение одного-единственного упражнения вместе с ним доставляло ей столько радости, то что же будет, если она станцует с ним весь балет? И каково это – ощутить, как он подхватит ее на руки в обольстительном триумфе па-де-де Черного Лебедя?
Алиса раскраснелась, ей стало жарко, но она понимала, что дело не только в физических нагрузках. Выпрямившись, она опустила ногу. За ту долю секунды, которая понадобилась Алисе, чтобы приставить вторую ногу и застыть в вертикальном положении, она успела разглядеть выражение лица Джесси: он тоже зарделся куда сильнее, чем следовало бы.
Но возвышенное от ужасного, как известно, отделяет всего один шаг. Баланчин пришел на репетицию гала-представления и поставил в пару Ирину и Джесси – что стало наградой для Ирины за то, что накануне она дольше всех удержала ногу поднятой, сказал он. Они танцевали настолько безупречно, что Алиса вновь уверилась в том, что у нее нет и тени шанса. Впрочем, это ведь Джесси заставлял Ирину танцевать так хорошо: та не смогла выстроить столь же безукоризненную линию в променаде, как это получилось у Алисы, но Джесси сместился так легко и ловко, что скорректировал положение ее тела. Прыжок Ирины в гранд жете получился чересчур длинным, и Джесси пришлось приложить дополнительные усилия, чтобы поддержать ее.
