Затем Ман Рей попросил ее соскользнуть по телу Джесси и при этом поднести ладонь к лицу партнера, и она ощутила каждый дюйм своего движения, когда сначала ее ноги, потом тазовые кости и наконец живот проехались по груди Джесси. Казалось, на один этот снимок ушла целая вечность, когда они замерли друг напротив друга, она одной рукой касалась его щеки, а он смотрел ей прямо в глаза, придерживая ее бедра. Она слышала бешеный стук своего сердца, да и его тоже, ощущала тепло его учащенного и сбившегося дыхания. Она не знала, сколько еще сможет выдержать, делая вид, будто ничего не чувствует, и сохраняя невинный вид. Глаза у Джесси засверкали, как если бы он прочел ее мысли, и она залилась жарким румянцем, когда он крепче прижал ее к себе.
– Давайте сделаем перерыв, – окликнула их Лео, и Джесси отошел к палатке с прохладительными напитками, даже не оглянувшись на нее.
– С тобой все в порядке? – спросила Лео.
Алиса кивнула, наблюдая за Джесси, но вспоминая при этом свое свидание с Робби: как он договорился встретиться с несколькими приятелями в «Клубе 21» и сидел, потягивая виски и рассуждая с ними о войне, а она изнывала от скуки на другом конце стола в компании нескольких женщин, которые не проработали в своей жизни и дня, которые все свое время проводили в магазинах и которые не очень-то ей и нравились. Робби даже не счел нужным остаться рядом с ней, и она ничего не почувствовала, когда они взялись за руки, никакого жгучего желания побыть с ним вместе.
Проводив ее до дома Лео, он на прощание поцеловал ее и больно стиснул ей грудь. Но вместо того, чтобы ощутить, как напрягается и расцветает ее сосок, как было с Джесси, она вдруг поняла, что тело ее с отвращением избегает его рук, и тогда она со смехом оттолкнула его, словно была еще слишком невинна, чтобы согласиться на такую грубую ласку, хотя и понимала, что это совсем не так.
– Если тебе тяжело танцевать с Джесси… – Голос Лео вырвал ее из воспоминаний.
– Все в порядке. – Алиса покачала головой. – Пойду-ка я выпью немного воды.
После перерыва они станцевали па-де-де на фоне стремительно темнеющего неба; буря все ближе подбиралась к городу. Молчание танца стало для Алисы просто невыносимым, и она обнаружила, что слова сорвались с ее губ прежде, чем она успела остановить их.
– Я видела, как ты целовался с Ириной, – прошептала она ему на ухо.
– Это Ирина поцеловала меня, – ответил он. – Если бы ты задержалась хотя бы на минуту, то услышала бы, как я попросил ее перестать и сказал, что она меня не интересует.
– Правда? – спросила она.
– Правда, – ответил он.
– Вот как.
В следующий миг на них обрушился проливной дождь, настоящий потоп, но Ман Рей захотел продолжить съемки прямо под дождем. Каким-то образом непогода смыла нарастающее напряжение дня, и они танцевали так, словно находились в репетиционном зале, раскованно и смело, и терять им было нечего. В самом конце оба весело рассмеялись, промокшие до нитки, и ее мокрые пряди растрепались по плечам, а его волосы лезли ему в глаза. Руки его стали скользкими, но он ни разу не ошибся и все так же крепко поддерживал ее. Наконец танец завершился, но они не могли остановиться и все продолжали хохотать, а после того, как он по привычке поклонился ей, а она присела перед ним в реверансе, Алиса еще и обняла его.
Но он шагнул прочь, смех его оборвался, и на лице его промелькнуло что-то похожее на гнев.
– Нельзя все время менять свои решения, Алиса, – сказал он и направился прочь, оставив ее стоять под дождем, растерянную и озадаченную, с раскрытым ртом, преисполненную несбывшихся желаний и уязвленную ничуть не меньше его самого.
Глава двадцать седьмая
Промокшая до нитки Алиса сидела на софе в гостиной Лео и горько плакала.
– Как можно так убиваться из-за кого-то? – всхлипывая, сказала она сквозь слезы.
– Не знаю, – ответила Лео. – Полагаю, можно заставить себя смириться, а потом спать с мужчиной, которого не любишь, таким как Робби, и все время желать, чтобы тебя обнимал Джесси. Но, как мне представляется, ты мечтаешь совсем не о такой жизни.
– Моя мать ни за что бы не сказала ничего подобного, – рассудительно заметила Алиса. – Откровенно говоря, я бы и не смогла завести подобный разговор с ней.
Лео пришлось отвернуться. Моя мать ни за что бы не сказала ничего подобного. Но она просто была не в силах сидеть и молча смотреть, как эта девочка, которая могла быть ее дочерью, повторяет их с Эвереттом ошибки, рискуя потерять свою первую любовь.
И вновь позвонили в дверь. Дворецкий появился в сопровождении мужчины, при виде которого Лео улыбнулась. Джесси.
– Мне надо отлучиться по делам, – сказала Лео. – Чувствуй себя как дома, Джесси.
* * *
– Теперь ты живешь здесь? – Казалось, Джесси не поверил своим глазам, когда, запрокинув голову, окинул взглядом высоченный потолок.
– Временно, – с улыбкой отозвалась Алиса, пытаясь дать ему понять, что, несмотря на всю роскошь особняка, она остается прежней. – Почему ты так быстро ушел сегодня? – спросила она.
Джесси отвернулся.
– Я должен был уйти, чтобы не наделать глупостей. Я не могу быть мужчиной, с которым ты играешь, когда тебе надоедает все это. – Взмахом руки он обвел комнату, люстры, канделябры, обстановку, фотографии. – Ты хочешь сосредоточиться на танце – что ж, отлично. Но только не меняй все время свои решения.
– Я не играю с тобой. Я… Сегодня я кое-что поняла. Что я не привыкла следовать зову своего сердца. Что мне не нравится испытывать разочарование. И что мне следует еще изрядно поработать в обоих направлениях.
– Мне пора домой.
Алиса шагнула к нему.
– Пожалуйста, не уходи.
А потом она поцеловала его, и он с готовностью раздвинул губы, ища своим языком ее язык, и его руки скользнули по ее спине, прижимая к себе. О боже, да разве способен кто-нибудь остановиться после таких поцелуев? Алиса точно знала, что она не сможет, да и не хочет этого делать.
– Пойдем со мной наверх, – сказала она.
– Ты уверена, что хочешь именно этого?
Она кивнула и, взяв его за руку, повела за собой, но, сделав пару шагов, повернулась и вновь поцеловала его, а потом стала расстегивать пуговицы у него на рубашке. Он же потянул за бретельку на ее платье, высвобождая плечо и обнажая кожу, и прильнул губами к ее шее. Она откинула голову, прижавшись спиной к стене, и громко застонала.
Затем она затащила его к себе в спальню и заперла дверь.
– Теперь мы можем делать все, что захотим.
– Господи, Алиса, после таких слов мы рискуем даже не добраться до кровати.
Его руки легли ей на бедра, приподняли подол платья и сняли его через голову, так что Алиса осталась в одном бюстгальтере и трусиках, а она сорвала с него рубашку. Заведя руки за спину, она расстегнула бюстгальтер, позволив ему упасть на пол и обнажив перед Джесси свои груди.
