– Ну, рассмешил так рассмешил! – проговорил он, как будто это сам Зорин что-то сказал. – Веселый ты человек, я смотрю. Давай знакомиться. Меня зовут Иван Аркадьевич, для тебя – просто Аркадьич. А тебя как зовут? Чего молчишь? Али разговаривать не хочешь?
– Руки развяжи для начала, – мрачно проговорил Дима.
– А вот это нет. – Хозяин виновато развел руки в стороны. – Это я сделать ну никак не могу. Сдается мне, что ты, мил человек, драться полезешь. А это мне абсолютно не нужно. Так что посиди так.
– Что, вообще не развяжешь?
– Почему не развяжу? Развяжу. Потом.
Зорин поерзал в кресле и огляделся повнимательнее. Их вещей нигде не наблюдалось.
В избе стало значительно теплее. В углу трещала затопленная печка. По комнате разносился запах чего-то съестного. Мужик тем временем суетился по дому, разведя бурную деятельность. Смахнув не очень чистой тряпкой мусор со стола, он начал выставлять на него деревянные тарелки, предварительно вытирая их все той же тряпкой, что в условиях общей антисанитарии выглядело, по крайней мере, глупо и неуместно. Дима насчитал шесть «приборов».
– У тебя сегодня чего, прием, что ли? – поинтересовался он.
– Ага, ага, прием, – радостно закивал хозяин. – Гостей вот позвал. А то что-то давно не собирались. Вообще-то у нас сегодня предполагался просто ужин, а тут ты пришел. Ну, думаю, надо новых людей к столу пригласить. Так что вы сегодня вроде почетных гостей.
Аркадьич опять невпопад хихикнул, потирая руки. Тон, с которым тот произнес последнюю фразу, как – то очень не понравился Зорину. Он осторожно поинтересовался:
– И много вас тут?
– Много, человек пятьдесят-шестьдесят. Только вот приглашены не все.
– А чего так? Жратвы мало, что ли?
– Жратвы как раз навалом, – улыбнулся мужик и загадочно закончил. – Поэтому и приглашены не все.
Дима решил продолжить разговор, чтобы хоть как-то разобраться в ситуации:
– Как же вы тут выживали все это время? В городе-то чего не остались?
– В городе у вас там все малахольные, – отрезал Аркадьич. – А у нас тут деревня, воздух посвежее будет, природа. Да и питание поздоровее, – подмигнул он гостю.
Эти намеки все меньше и меньше нравились Зорину.
– Нас здесь раньше много было, – продолжал хозяин. – Почитай, своих человек двадцать да ваших, из Свечного, сотни три к нам пришло. Народу – тьма! Каждая изба занята была.
– А почему сейчас – шестьдесят?
– Так время-то идет. – Аркадьич снова подмигнул пленнику.
– Померли, что ли?
– Ну, можно и так сказать. Они че говорили-то – мы не такие, мы не такие. Не такие, вот и померли. Почитай, из всех дворов только мы и уцелели, почти все.
– Кто – мы?
– Силантьевы, кто ж еще! А все потому, что дружные мы все очень. Да ты не бойся, познакомишься еще с ними. Они по хозяйству пошли, картошечки там накопать, скотину покормить. Хозяйство-то у нас большое. Ты нашу картошку не видел, один клубень – во! – Аркадьич развел руки примерно на полметра. – И копать можно круглые сутки, она ж у нас в темноте светится зеленым. А вку-у-усная!
И он зажмурился от удовольствия.
Во дворе за окном раздались шаги, и кто-то громко крикнул:
– Аркадьич, принимай гостей!
Тот всплеснул руками и засуетился.
– Что ж такое! Уже гости на дворе, а у меня ничего не готово. Ух, заболтался я с тобой! – Аркадьич замахнулся на Диму сухоньким кулачком. Егор перестал жевать кляп и замер, испуганно озираясь вокруг.
В прихожей застучали шаги. Дверь распахнулась, и в комнату вошли люди. Вони в комнате стало еще больше. Дмитрий, сидя в кресле, разглядывал новоприбывших, а те в свою очередь разглядывали его. По внешнему виду они практически ничем не отличались от его радушного хозяина. Все та же засаленная, давно не стиранная одежда, та же грязная кожа, те же отвислые слюнявые губы и гнилой рот. И все тот же нездоровый блеск в глазах. Три неопрятные жирные бабы и два мужика. Одна из баб явно была беременна.
Раскланявшись с гостями, Аркадьич поинтересовался:
– А остальные где?
– В лес пошли, – ответил один мужик, не отрывая взгляда от Егора.
Они обступили пленников.
– Это, что ли, новенькие? – спросил мужик, осмотрев Плахова и Зорина с ног до головы.
– Тощий какой-то, – сказала беременная баба, потрепав грязными пальцами Егора за щеку. Тот брезгливо отдернул голову.
– И ретивый, – добавила другая.
– Аркадьич! – воскликнул второй мужик. – Ты чего, опять? Позвать позвал, а на столе ничего нет!
Аркадьич виновато потупил взор.
– Ничего, мы ему щас поможем. Мужик все-таки. Один живет, – сказала одна из женщин. – Санна, пойдем.
И они со второй бабой исчезли в другой комнате. Беременная тяжело присела на лавку в углу. Мужики стали ставить лавки вдоль стола и выставлять на него граненые стаканы и бутыли с мутной жидкостью. На друзей они перестали обращать внимание. Выставив все, мужчины собрались вокруг стола. Наполнив стаканы, они подняли их. Один из мужиков обернулся к беременной и спросил:
– Катюнь, ты ж не против?
Беременная Катюнь кокетливо хихикнула и, закатив глаза, махнула толстой рукой.
– Да пейте уж, чего там.
Мужики, крякнув, опрокинули содержимое стаканов в глотки и зажмурились. Аркадьич, занюхав рукавом, повернулся к Диме и просипел:
– Полезно. Нуклеиды выводит. Будешь?
Дмитрий на всякий случай отрицательно замотал головой. Аркадьич пожал плечами.
– Ну, как хочешь.
Мужики со стуком поставили стаканы на стол и расселись по лавкам. Из кухни тем временем вовсю доносился запах чего-то мясного. Зорин вспомнил, что не ел уже полдня, и желудок его призывно заурчал, во рту появилась слюна. Егор тоже стал принюхиваться.
Между тем сидящие за столом выказывали все возрастающее нетерпение. Один не выдержал:
– Эй, ну скоро там?
– Подождешь, – послышалось в ответ, и крикун замолк.
Через некоторое время из кухни высунулась одна из женщин:
– Мужчины в доме есть? А ну, помогите.
Двое поднялись и проследовали за женщиной. Через минуту они вошли в комнату, неся на руках огромный поднос с наваленными на него кусками мяса. Мужчины поставили поднос на стол, и товарищи смогли рассмотреть то, что на нем лежало.
На подносе большой горой возвышались сваренные в кипятке части человеческих тел – стопы, кисти, голени, предплечья. В отдельной миске были разложены куски поменьше – носы, уши, глазные яблоки. А следом женщины вынесли большой вертел с насаженным на него прокопченным человеческим туловищем.
