– Сержант, поехали. Гражданку Быстрову в машину.
– Не трогайте меня! – рассвирепела черногубая. – Я вас всех на лесоповал отправлю! Тряпка! Тебе только курами командовать! Каких-то четырёх бандитов испугался!
Свержин не выдержал, сделал вид, что кинется сейчас на оскорбительницу, и та с визгом понеслась к полицейской «Ниве».
Обе машины «защитников закона» уехали.
Стало тихо.
Переговаривающиеся жители Митяева, удовлетворённые зрелищем, стали расходиться.
Жена больного, уже без платка, волосы наполовину седые, несмотря на возраст – не более сорока лет (у Константина сжалось сердце), поклонилась мужчинам, сказала тихо: «Дай вам бог здоровья!» – и ушла в дом.
Барсов и компания вернулись в дом Зинаиды.
– Ты знаешь, что наша благотворительность, а точнее, акция неповиновения суду, тянет на статью? – осведомился Калёнов у Барсова. – Эта стерва и до генпрокурора дойдёт, я верю.
– Мне уже нечего бояться, – криво улыбнулся Барсов. – Если полиция и в самом деле начнёт искать возмутителей спокойствия, трибунал нам не грозит. А эта мадам… ну, да, она живёт по принципу: жить надо так, чтобы депрессия была у других. Таких много. Но когда-нибудь и ей обломится по полной программе.
– Мне надо ехать на базу, – сказал Алексеев, посмотрев на часы.
– Я бы тоже уехал, – виновато сказал Свержин. – Гостя жду, друга детства.
– Давайте побудем здесь часок, – предложил Барсов, – на тот случай, если вернутся господа законники. Потом разъедемся.
Барсов посмотрел на Яшутина.
– А тебе придётся остаться до утра.
– Естественно, останусь, – сказал Константин.
– Где тут у вас удобства? – обратился к нему Калёнов.
– Во дворе, – смутился Константин. – Дом старый, у сестры руки не доходили устроить туалет в сенях.
– Не извиняйся, дело житейское. – Калёнов вышел.
– Вот теперь можно и кофейку попить, – сказал Барсов. – У тебя растворимый или есть молотый?
– Молотый, джезва есть.
– Отлично, я растворимый не пью. А есть что к кофе? Если надо, мы в магазин слетаем.
– Остались баранки да овсяное печенье, – снова смутился Яшутин. – Я не собирался тут задерживаться.
– Ладно, выкладывай своё печенье.
В дом вошёл невозмутимый Калёнов:
– Парни, у нас проблема.
Все повернулись к нему.
– Над нами летает дрон, – закончил Максим Олегович.
– Кипит твоё молоко! – присвистнул Алексеев. – Неужели по наши души?
– Обзор! – привычно скомандовал Барсов, хотя он уже не являлся командиром для своих бойцов.
Все, кроме Калёнова, приникли к окнам.
Яшутин вышел в сени, приоткрыл дверь на улицу.
К нему присоединился Барсов:
– Видишь?
– Нет. Надо выйти и осмотреться…
– На чердаке окошко есть?
– Н-нет… не знаю… в голову не приходило искать.
– Ружьё у тебя тут случайно не припрятано?
– Откуда?
Подошли Свержин с Алексеевым.
– Как они могли узнать, что мы в деревне? – задал вопрос капитан.
– Значит, за нами следили ещё в Москве, – сказал Барсов угрюмо. – А я расслабился, идиот!
– ЧВК?
– Дронами нынче пользуются все, кому не лень, – сказал Свержин.
– Максим Олегович, – окликнул Барсов Калёнова, – тип дрона оценили?
– Квадрокоптер класса «беркут», – ответил Калёнов, – судя по размерам и конфигурации.
– Такие могут нести не только видеокамеры, но и какое-никакое оружие, – проворчал Свержин.
– Нужна спецаппаратура, – сказал Алексеев. – Типа блокираторов радиочастот и отключения компьютеров. Радиоимпульсный пускач. Лазертаг. В крайнем случае СВЧ-ген. У нас в оружейной полно таких прибамбасов. Можно попробовать выписать.
– Даже не думай, там допуск нужен первой степени, – проворчал Барсов. – Нам вообще много чего надо. В том числе оружие. Хорошо бы раздобыть «глушаки». Максим Олегович, без помощи Евы нам не обойтись.
– Поговорю, – пообещал Калёнов второй раз.
Барсов открыл дверь, вышел на улицу. С минуту всматривался в небо, махнул рукой.
– Езжайте, я останусь с Костей.
Свержин, Каленов и Алексеев сели в «БМВ» капитана, машина развернулась в теснине улицы и умчалась.
Солнце село за зубчатую стену близкого леса. Вечерело.
Барсов открыл воротца, загнал свою «КИА Спорт» к «БМВ» Яшутина, оглядел улицу, вернулся в дом.
– Будем дежурить по очереди.
Константин, снимавший с плиты джезву с пеночкой кофе, шутливо козырнул:
– Есть, товарищ майор!
Если честно, он был исключительно доволен, что его конфликт с полицией завершился таким образом, и в душе решил при первой же возможности вернуть Барсову долг.
С улицы внезапно донёсся металлический удар.
Оба выскочили на крыльцо.
На крыше машины Барсова лежала граната, проделав в ней вмятину. А над домом на высоте десяти метров висел квадрокоптер, очевидно, и сбросивший гранату.
– М-мать! – выговорил Барсов удивлённо. – Назад!
Они метнулись в сени, но взрыва не последовало.
Выглянули: граната продолжала спокойно лежать на крыше автомашины.
Яшутин без раздумий прыгнул к ней, схватил гранату и метнул её в беспилотник изо всех сил.
– Ложись!
Оба упали: Барсов под крыльцо, Яшутин под защиту своей машины.
Но граната – стандартная противопехотная «эфка» размером с детский кулачок – не взорвалась и на этот раз. Зато удачно врезалась в один из пропеллеров дрона, и тот со скрежетом спикировал в огород Зинаиды.
– Ты даёшь! – выдохнул Барсов, вскакивая и направляясь к месту падения аппарата. – А если б она рванула?
– Если она сразу не рванула, то уже не рванёт.
Костя помахал рукой какому-то местному мужику в рубахе до колен, раскрывшему рот на улице.
– Мы тут в игрушки играем, всё в порядке.
«Игрушка» оказалась дроном российского производства: на его «штанах» – раме с двумя направляющими, на одной из которых была подвешена видеокамера, а вторая использовалась в качестве подвески для небольших грузов, – был выбит серийный номер «110» и красовалась выгравированная в металле эмблема в форме двух треугольников и буковке «В» внутри.
– Воронежский Точмаш, – пробормотал Яшутин. – Старая разработка. Мы пользовались такими больше года назад.
