Полковник выудил из кармашка штанов ключик, открыл незаметную дверцу в стене, вынул коробку, открыл.
В коробке лежал необычной формы предмет с рубчатой рукоятью и чёрным квадратным в сечении стволом, с красной нашлёпкой на конце дула.
Барсов взял в руки пистолет:
– «Глушак»…
Это был психотронный генератор «Удав», способный на расстоянии до двадцати метров вызывать кратковременный спазм сосудов головного мозга и парализовывать мышцы любого человека или животного.
Болотов отобрал оружие, упрятал обратно в сейф.
– Не боитесь, что к вам влезут воры, а то и не воры, – полюбопытствовал Барсов, – и всё отберут?
– Пусть попробуют, – изобразил улыбку Иван Дмитриевич. – У меня всё под контролем, даже твой спецназ не возьмёт.
– Ну, мой-то возьмёт! – с ноткой хвастовства сказал Барсов.
– Идёмте наверх, а то я замёрзну, – передёрнула плечами Ева.
Калёнов прижал её к себе.
Поднялись на веранду.
– Ты меня удивил, Иван, – признался Гаранин, когда все расселись за столом и принялись потягивать напитки. – Надо было к тебе раньше обращаться.
– Не надо, – качнул головой Болотов. – Это крайний случай, я не думал, что доживу до того, чтобы вскрыть свой арсенал. Но если мы хотим выжить, то придётся драться всерьёз.
– Значит, ты с нами? Не стар для таких дел?
Болотов посмотрел на дочь:
– Ради неё я пойду на всё. И я ещё в кондиции.
– Папа! – обняла его Ева.
Калёнов уловил вибрацию клипсы смартфона в ухе. Вышел в дом.
Звонил Симанчук:
– Максим Олегович, извини, что беспокою. – Голос у директора пансионата был какой-то странный, сдавленный, будто он жевал или глотал. – Тут такое дело… хочешь получить расчёт?
Калёнов помолчал, вызывая в памяти образ жующего главы «Акварелей».
Валерий Романович Симанчук никогда не занимался спортом, был тучен, громаден и рыхл. Он был моложе Калёнова на семнадцать лет, но выглядел старше. С полнотой он бороться перестал, и Максим его в душе жалел.
– Кто ж откажется? – сказал он наконец.
– Подъезжай прямо сейчас, я тебе выдам всё наличкой, даже с премией.
– С чего это ваш инвестор такой добрый?
– Жду, поговорим. – Симанчук дал отбой.
Появилась Ева.
– Кто звонил?
– Симанчук, директор «Акварелей». Просит приехать, выдаст расчёт.
– Удивительное дело, такие вещи по воскресеньям не делаются.
– Да ладно, я давно его знаю, с сыном помогал разобраться, нормальный мужик, только заклопотанный. Съезжу один, а ты здесь подожди.
– Нет уж, я с тобой.
Они вышли на веранду.
– Пап, мы уезжаем, – сказала Ева.
– Куда? – поднялся Болотов.
– Максима пригласили в пансионат за расчётом.
– В воскресенье?
– Директор позвонил, – сказал Калёнов.
Гости переглянулись.
– Ты с ним в каких отношениях? – спросил Барсов.
– Хороший мужик, хотя и зависимый.
– Не нравится мне это, – признался Иван Дмитриевич. – Может, прогуляетесь с ним?
Гаранин покачал головой:
– Мне нужно ехать по делам, до вечера ещё пара деловых встреч.
– Ничего, всё нормально, мы сами справимся, – сказал Калёнов.
– А ваш лейтенант где? – поинтересовался Болотов.
– Был в Митяеве.
– Это же рядом с Вереёй.
Барсов тронул на шее завиток тату смартфона, выговорил:
– Яшутина.
Лейтенант ответил почти мгновенно, судя по реакции Вениамина.
– Ты где? – спросил Барсов. – Ага… отлично… возникла потребность размяться: сможешь присоединиться к Максиму Олеговичу и Еве? Они через час будут в Верее, в пансионате «Акварели», подскочишь? Хорошо, на связи.
Барсов выключил мобильный.
– Он ещё в Митяеве, подъедет к пансионату.
– Ладно, – кивнул Калёнов.
– Возьми что-нибудь из арсенала, – предложил Барсов. – На всякий случай. Иван Дмитриевич, дай ему «глушак», что ли.
– Не надо, – отказался Калёнов. – Обожглись на молоке, не стоит дуть на воду. Вряд ли чевекисты настолько идиоты, что полезут за нами снова после преподанного им хорошего урока.
– Поехали, – поднялся Гаранин. – Предлагаю поменять симки на кодированные линии, код «ЧС», у меня есть запасные для всех. Иван, у тебя нет ещё одной РЭБ-глушилки?
– Нет, – буркнул Болотов.
– Придётся поискать, чтобы нейтрализовать дронное наблюдение.
– Я достану, – пообещала Ева.
– Хорошо, работаем.
* * *
Пансионат «Акварели» располагался в смешанном лесу всего в девяти километрах от Вереи.
В город Калёнов заезжать не стал, при подъезде к высокому речному мысу с живописным видом на Заречье, он свернул в лес, на запад, и всего через двести метров после поворота вынужден был остановиться, так как дорогу перегораживал газовоз, съехавший передними колёсами в кювет.
Заскребло на душе.
С одной стороны, случайные события, особенно на дорогах страны, возникали сплошь и рядом, и предвидеть их ещё никому не удавалось. Недаром возникла поговорка, что случай – это визитная карточка Бога. С другой стороны, в связи с последними событиями можно и нужно было тщательно анализировать обстановку вокруг и готовить варианты реагирования. В данном случае Максим посчитал перестраховку излишней и теперь пожалел об этом.
У газовоза возились трое мужчин: один – в чёрно-оранжевой робе дорожного строителя, второй – в джинсовой тройке, чернявый, с шапкой буйных волос, и третий – постарше, скорее всего водитель, в синем комби.
Чуть поодаль стояла машина техобслуживания – бело-синяя «Газель».
В принципе ничего необычного не происходило, Калёнов мог спокойно сдать назад и доехать до пансионата по объездной просёлочной дороге, но в тот момент, когда он, отвечая на вопросительный взгляд спутницы, собирался развернуться, сзади подъехали ещё две машины: бело-синий полицейский «Форд» и чёрно-зелёный внедорожник «УАЗ Патриот» – и перегородили отступление.
– Блин! – не сдержал эмоций Калёнов.
Из «Форда» вальяжно выбрались двое полицейских: оба молодые, рослые, с полосками шевронов сержантов на рукавах, двинулись к машине Калёнова.
Из джипа тоже вылезли двое – в пятнистых камуфляжных комбинезонах, но без знаков различия, и тоже молодые, мощные, накачанные, с презрительно-скучающим видом тюремных надзирателей. Никого из них Калёнов прежде не видел.
