Вспомните губернатора Сахалина Хорошавина, «честно заработавшего» более миллиарда рублей! Полковника Захарченко с его девятью миллиардами! Министра финансов Московской области Кузнецова с его одиннадцатью миллиардами! Праздник воровства! Не так ли? Или, к примеру, вспомните Михаила Гуцериева, потратившего на свадьбу сына миллиард долларов!
– Это миллиардер, имеет право.
– А вы думаете, наши славные чиновники скромнее? Некоторые из них любят подчёркивать свой патриотизм: мол, отдыхаем не за границей, а в Крыму. Да, отдыхают в Крыму. Но на виллах, номера в которых стоят до полумиллиона рублей в сутки! Нормально? При нищенских пенсиях в десять тысяч рублей? Мощные «патриоты», нет? Могу перечислить чуть ли не всех членов правительства и Госдумы, у которых дети учатся в Европе, а жильё – за границей.
– Фамилии?
– Будто вы их не знаете. У вице-премьера Ольги Голодец дома в Италии и Швейцарии, у Шугалова в Австрии и Швейцарии, у остальных виллы по всей Европе и даже на других материках! Не отстают и главные радетели за Россию в регионах – губернаторы и мэры. У некоторых до полутора тысяч земельных участков в пользовании, десятки квартир и машин! Тоже патриоты? Совестливые люди?
Перекопов метнул взгляд из-под насупленных бровей на советника.
Тот продолжал улыбаться.
– Ещё?
– Пожалуйста. Почему нашими российскими компаниями рулят иностранцы? Вот недавно в совет директоров РЖД вошёл экс-канцлер Австрии Кристиан Керн. Своих голов нет?
– Ну, это усиление позиции компании на внешних рынках.
– Бросьте! Это продажа России по кусочкам! В руководстве «Роснефти» вообще семь иностранцев из одиннадцати директоров! Это же прямое предательство народа страны! А вы говорите – усиление позиции… бред! А почему аудиторские и консалтинговые компании, проверяющие российские ведомства и бизнес, тоже иностранные? Да ещё и принадлежат странам, ведущим агрессивную политику в отношении России?
– Да-а, – качнул головой Евгений Львович, – вы хорошо информированы о наших проблемах. Не ожидал от…
– Простого служаки?
– Ну, простым служакой командующего ССО не назовёшь. Хорошо, я вас услышал, Владимир Силович. А что вы скажете о министре Манкуртове?
Гаранин без сил откинулся на подушку. Щёки его начали бледнеть.
– Минуту, отдышусь.
В палату заглянула медсестра, подошла к кровати, склонилась над больным, озабоченно глядя на стойку приборов, контролирующих состояние пациента.
– У него участилось сердцебиение, вам надо уйти.
– Ещё минуточку, – попросил Перекопов. – Очень важно.
Сестра бросила взгляд на Гаранина.
– Всё нормально, – усмехнулся он.
– Ровно минута!
Девушка вышла.
– Что касается Манкуртова, – сказал Гаранин, – только один факт. Минпромторг предложил ввести обязательную маркировку на ряд ходовых товаров. С виду – исключительно с благими намерениями «борьбы с контрафактом», «противостоянием контрабанде» и так далее. Как будто для этого не хватает закона «О защите прав потребителя». На самом же деле это новый способ выкачивания денег, десятков миллиардов рублей из потребительского рынка. Цены для небогатых граждан растут! Что, министр об этом не знает?
Евгений Львович поймал быстрый взгляд Перекопова, кивнул с прежней улыбкой.
– Манкуртов для олигархов, правящих Россией, отличный попутчик! – закончил Гаранин. – Это с его подачи создан ЦРПП – Центр развития перспективных технологий, принадлежащий тем же олигархам, решивших срубить бабло по-лёгкому. Жемчуга и бриллиантов в заначках им уже мало. Поэтому товарищ Манкуртов легко согласился помочь «друзьям», являясь удобной фигурой у рычагов власти. – Гаранин помолчал, отдыхая от речи, добавил тихо: – Он – замаскированный враг государства! И вы это знаете.
– Я вас понял. – Евгений Львович перестал улыбаться, посмотрел на спутника. – У меня всё. У вас есть вопросы?
– Личное, – сказал Перекопов.
– Жду в машине. – Советник президента вышел.
Перекопов подошёл ближе.
– У тебя только что были твои опера. Мой тебе совет: уйми их! Пусть не лезут в эту историю! Они своё дело сделали, грубо и непрофессионально, теперь делом Лавецкого занимается «Прикрытие», а это другой уровень. Если они начнут нам мешать…
– Вы их уберёте? – с иронией закончил Гаранин.
– Надеюсь, до этого не дойдёт. Но я предупредил!
– Дурак ты, Нил! – прошептал Владимир Силович. – Дураком был двадцать лет назад, дураком и помрешь! Думаешь, чего Катя ушла от тебя ко мне? Потому что ты упрямый осёл, никого не слушаешь, кроме себя!
Перекопов окаменел:
– Ты понимаешь?..
– Да подожди, дай договорить. Ты ведь и нас вытурил с помощью президента только из ревности ко мне. Нет? Не отрицай, я же понимаю. Посмотри вокруг: кто тебя окружает? Есть ли у тебя хотя бы один друг? А у меня их много! И эти ребята, что навещали, тоже мои друзья. И не дай бог тебе ошибиться в контактах с ними! Они тебя из-под земли достанут! Не помогут ни президент, ни твои связи, потому что мои парни – профессионалы, каких у тебя нет, и у них тоже есть друзья!
Выговорив последнее слово, Гаранин без сил откинулся на подушку, ожидая отповеди давнего приятеля, у которого он увёл подругу.
Но в палату снова зашла медсестра, и Перекопов ограничился взглядом, в котором сплелись угроза, обещание, тоска и – совсем чуть-чуть – растерянность.
Генерал вышел, не сказав ни слова.
Гаранин улыбнулся, почувствовав невероятное облегчение, будто с плеч свалился груз, который он носил больше двадцати лет. Всё, что хотел, бывшему сопернику он сказал. А главное – правду!
* * *
Так как времени до вечера оставались воз и маленькая тележка, Калёнов предложил Яшутину ехать по своим делам, собираясь провести остаток дня в Москве. Но лейтенант отказался, заявив, что делать ему совершенно нечего и он может составить Максиму Олеговичу компанию, если тот не против. Решили пообедать вместе, потом прогуляться на природе в каком-либо из столичных парков, после чего к семи часам вечера подъехать к аналитическому центру Минобороны в Кунцеве и встретить Еву.
Так и сделали.
Пообедали в скромном кафе «Якитория» у Белорусского вокзала, выбрав японскую кухню чисто ради прикола.
Поехали в парк «Крылатские Холмы», по пути проверяя, не следует ли за ними соглядатай.
Подозрительных машин не заметили, но чувство взгляда в спину, что нервировало обоих, сохранялось вплоть до парка, и лишь купив по пути мороженое и сев на скамеечке в укромном уголке парка с видом на плёс, они вздохнули свободнее. По-видимому, наблюдатель, использующий микробеспилотники, испугался, что в парке подследственные заметят наблюдение, и вернул свои «летающие глаза» на базу.
