– Внимательней будьте. Может, тут еще такие же червячки есть.
Бойцы рассредоточились по помещению, двое встали в дозор за пределами церкви. Изучая хитиновые куски гигантских то ли насекомых, то ли членистоногих, Долгушин с тяжелым сердцем отметил тот факт, что Корсар, который был уже далеко не молод, очень силен. Одна сколопендра была разорвана надвое, у двух других проломлен панцирь.
– М-да, – пробормотал старлей, отступая к выходу. – Только трупы после тебя остаются, Неприкасаемый. И больше ничего.
* * *
Вновь за пригорком раздались автоматные очереди. И, кажется, кто-то ругался.
– Кто это? – испуганно спросил Егор, хватаясь за оружие и оборачиваясь в сторону, откуда доносились звуки.
– Это по мою душу. Надо спешить, – скривился Корсар. Заметил едко: – Быстро поняли, что к чему, псы.
– Что ты жив?
– Да. – Сталкер мягко подтолкнул парня вперед. – Давай, пошли. Ты, кстати, все запомнил, что я тебе рассказал?
– Все.
– Точно?
– Да точно, точно!
– Смотри, у меня только на тебя и осталась одна надежда. Если не ты, то больше никто. Знай это и помни.
– Я все сделаю, не беспокойтесь! Только доберемся до КПП. Как думаете, комендантский час скоро отменят?
– Теперь уже не могу сказать наверняка. Пока, наверное, меня не изловят. Кстати, тебя на КПП будут прессовать плотно, готовься.
– Это почему же?
– Ты же нарушитель, комендантский час объявлен, а ты нарушил приказ, не вышел из Зоны.
– Что же делать? – скис Егор.
– Не боись. Прорвемся, сынок! Доберемся до пропускного пункта, там и сориентируемся по месту. Если повезет и запустят сталкеров, то тогда вообще без проблем. А вот если нет… Если нет, то будешь делать упор на то, что не знал о комендантском часе из-за поломки КПК. А узнал только что, поэтому и пошел скорее выполнять приказ. Коси под дурачка. Будут пугать, не бойся. Про меня, естественно, ни слова. Усек?
– Понял, – кивнул Егор. – Все будет нормально.
– Хочется в это верить.
Глава 11. Тучи сгущаются
До КПП оставалось метров триста, черные ворота и смотровая вышка уже выглядывали из сизого тумана, как вдруг Корсар резко остановился и выдохнул:
– Стоять!
Егор замер, поглядел на спутника.
– Что такое? Опасность?
Сталкер пожал плечами. Он и сам не знал, что именно его насторожило, но чутье, до этого молчавшее, вдруг оживилось, предупреждая, что впереди что-то есть.
– Мутант? – спросил парень, стаскивая автомат с плеча.
– Нет. Не мутант.
«Не мутант, но… кто тогда?» – пытался разобраться в своих ощущениях Неприкасаемый.
Вглядываясь сквозь почерневшие от давнего пожара деревья, он пытался определить, что же впереди было не так. Ничего подозрительного, однако, сталкер не увидел и не почувствовал. Ни аномалий, ни мимикримов, ни прочих привычных обитателей Зоны.
«Просто нервы? – подумал Корсар. – Нет, определенно не нервы. Хотя и они на пределе. Чутье. Звериное. То, которое за этот короткий промежуток времени не раз уже спасало. И не доверять ему пока не было никакого повода».
– Выждем, – сухо бросил он, укрываясь за небольшим валуном.
– Так ведь времени нет, – вяло возразил Егор.
– Успевает всюду тот, кто никуда не спешит. Булгаков так сказал, был писатель такой, давно. Читал?
– Проходили по школьной программе, – отмахнулся парень, усаживаясь рядом. – Я на соревнованиях был тогда. По самбо.
– Самбист, что ли?
– Первый юношеский разряд. Потом бросил.
– А чего бросил?
– Не знаю, – пожал плечами Егор. – Наверное, скучно стало. Институт, сессии, девчонки, другие мысли. Не до спорта, в общем. Потом Зоной заболел. Захотелось сходить в рейд. Все батю упрашивал, а он ни в какую не пускал. Знал, наверное, что не смогу уже о чем-то другом думать. Ну, я тайком и рванул. И все, как засосало. Сначала втихаря ходил, потом уже, когда батя узнал и всыпал по первое число, оформил все необходимые документы, как полагается, пропуск получил и вот теперь совершаю вылазки в звании официального сталкера.
– Понятно, – рассеянно бросил Корсар, выглядывая из-за укрытия.
«Вроде прошло это странное ощущение, сигнализирующее об опасности. Идти дальше надо». Мужчина вновь стал посылать пси-сигналы по округе, пытаясь найти хоть какого-то зверя, чтобы у него узнать о возможной угрозе. Но, как назло, в радиусе километра никого не было.
– А если попробовать не через КПП пересечь границу, а, скажем, через колючку? – спросил Егор, рассматривая заставу. – Перелезть.
– Попробовать можно, но только один раз, как в том анекдоте про циркача и пистолет, – мрачно произнес Корсар. – Там, возле этой колючки, такая радиация и пси-поля, что в два счета мозг сожгут. Да и аномалии там кучкуются плотно. Точно не знаю, почему так происходит, может, из-за колючей проволоки, создающей подобие контура, может, еще из-за чего. Но лучше не соваться туда. Уж поверь мне на слово.
Егор глянул на желтую табличку у КПП. Она пряталась в густом сухом бурьяне, выцветшей краской на ней через трафарет было выведено:
СТОП! ВЕДЕТСЯ ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ.
Парню стало неуютно от этих слов.
«На поражение, – мысленно повторил он про себя, вытирая испарину со лба. – Вот тебе и поворот. А раньше ведь не замечал я этой таблички. Или просто не хотел замечать, глядя на все вокруг сквозь розовые очки. – После рассказа Корсара о том, что с ним случилось за этот короткий промежуток времени, какие испытания на него обрушились, розовые очки, надо признаться, у парня сильно потрескались, открывая ему неприятную правду. – Вот ведь как бывает. За чью-то оплошность могут человеку смертный приговор вынести. Без суда и следствия».
Егор повторил про себя адрес, телефон и имя человека, с которым ему надо было встретиться, чтобы передать всю необходимую информацию. Хоть и назубок он заучил координаты, но, боясь что-то напутать, проговаривал их вновь и вновь.
– Ладно, засиделись тут. Пора двигать в путь, – сказал Корсар и поднялся.
Но только сейчас понял, что поспешил с выводами насчет безопасности. А еще успел осознать, что совершил ошибку, которую исправлять было уже поздно…
* * *
«Как ни оттягивай момент, а сказать все же придется», – тяжело подумал Долгушин, глядя на рацию – огонек вызова горел уже с минуту и гаснуть не собирался.
Хорошо еще, что звук был выключен, а то своим змеиным шипением это устройство вывело бы старлея из себя окончательно.
«Перед смертью не надышишься!»
