– Вы знаете, что этот фонтан выполнен по эскизам самого Врубеля? – обратился он к Николаю, который с рассеянным видом искал подходящее для беседы место. Впрочем, в свободных столиках недостатка не наблюдалось – в огромном зале никого больше не было.
– Что? А-а… Да, конечно, – ответил он. – Извините, я в небольшом замешательстве – всегда считал, что слишком большой выбор хуже даже, чем его полное отсутствие. В такие моменты я сам себе напоминаю буриданова осла. Может быть, сядем здесь?
– Конечно, как вам угодно. – Карл с готовностью занял предложенное место и повернулся к собеседнику. – Я знаю, что со временем здесь происходят поразительные метаморфозы, поэтому спрошу: как давно вы здесь?
– Несколько недель всего, – ответил тот. – А вы?
– О, я вообще проездом, так сказать, – рассмеялся Карл. – Понимаете, я пока не сделал ничего выдающегося, как мне сказала Мария Степановна, и поэтому находиться рядом с вами не имею права. Так что сейчас я нарушаю правила, но нисколько об этом не жалею.
– Мария? – Поэт выпрямился. – Та самая? Откуда вы ее знаете?
– Это длинная история. – Дубинин знал о том, что его проводница знакома со многими из этого мира, и поэтому не удивился реакции Николая. – Но если вы никуда не торопитесь, я могу рассказать ее в двух словах.
– Прошу вас.
– Дело в том, что я журналист. Правда, не самый удачливый. Специализируюсь на мемуарах. Однажды мне дали задание встретиться со старухой, которая знала самого Гумилева, то есть вас. Отказаться от такой возможности я не мог, конечно. Если бы мне тогда сказали, что я буду вот так просто сидеть с вами за одним столиком… В общем, это поразительно!
– Какой старухой? – нахмурился Николай.
– Что? А, ну, с Марией Степановной Мартыновой.
– Простите, но в каком году вы родились? – Еще раз взглянув на странную, на его взгляд, одежду молодого человека, поэт уже был готов к тому, что его собеседник, мягко говоря, намного моложе его, поэтому он не удивился, услышав в ответ:
– В 1989-м. Вас это смущает?
– Нисколько, – пожал плечами Николай. – Пожалуйста, продолжайте.
– Мы встретились, она мне показала фотографии, на которой была сама Мария в молодости, Пабло Пикассо и Ольга Хохлова, жена художника.
– Да, это я их познакомил, – кивнул поэт. – То есть, не лично привел и представил друг другу, но подсказал ей, где и в какое время их можно найти. По всей видимости, Мари поддерживала с ними отношения на протяжении многих лет. Мне и самому было бы интересно узнать, что с ними сталось. Здесь я их пока не встречал.
– Да что вы говорите? – Карл вдруг пожалел о том, что у него нет с собой фотокамеры и диктофона. Из всего этого мог бы получиться отличный репортаж. Правда, одернул он себя, в результате Пулитцеровская премия ему не светила бы, скорее психушка. – Значит, вы знали его?
– Лично – почти нет. Так, встречал пару раз, однако я бывал в «Двух Маго» – кафе, где собирается весь цвет французской и мировой интеллигенции. То есть собирался. Извините, я все время забываю о том, что для вас все это далекое прошлое.
– Нисколько, – возразил Дубинин. – У меня вообще создается впечатление, что мое время – это какая-то странная иллюзия, в то время как ваше и является единственно реальным.
– На вашем месте я бы сильно переживал по этому поводу. Это чувство рано или поздно возникает у каждого мыслящего человека. Давно у вас это?
– С тех пор, как я попал сюда.
– Так, может быть, вы все же мертвы, только не знаете об этом? – предположил Николай, вспомнив свои собственные ощущения.
– Нет, я уверен в том, что жив, – покачал головой молодой человек. – Отрицание – это не про меня.
– Что ж, вам виднее. Так что было дальше?
– Дальше я, как совершенно нормальный человек, предположил, что старуха выжила из ума. Она и правда вела себя не совсем адекватно – то называла меня чужим именем, то намекала на какие-то тайны. В общем, бред. Потом она стала мне сниться, и я уже начал подозревать, что сам съехал с катушек. И в тот момент, когда я уже собрался обращаться к врачам, она буквально силой затащила меня сюда.
– Зачем?
– Я спрашивал ее об этом, но она говорит, что я пока не готов. Не знаю, к чему конкретно Мария Степановна готовит меня, но пока я шатаюсь здесь без дела и пугаю местных старожилов.
– Вы сказали, что она обращалась к вам иначе, то есть не так, как вас зовут на самом деле. Не помните, как именно?
– Как такое забудешь. Де Бо – она заявила, что это моя настоящая фамилия и что мне негоже носить другую.
– А вы?
– Простите, я не представился. Здесь сплошные знаменитости – и я почти привык к тому, что все друг друга знают. Карл Дубинин.
– Интересно, – с расстановкой произнес Николай.
– Что именно?
– Этимология, – схитрил поэт. – Я в свое время увлекался этой наукой и могу сказать, что при желании можно связать практически любые фамилии, тем более такие схожие, как ваши. Неудивительно, что Мари увидела связь. Однако ваша внешность совершенно соответствует славянскому типу – форма черепа, черты лица и прочие характеристики.
– То есть вы считаете, что она ошиблась?
– Я этого не говорил. Но исключать такую вероятность я бы не стал.
– Жаль, – неожиданно пробормотал Карл. – Приятно чувствовать причастность к чему-то важному.
Николай, наблюдая за молодым человеком, гадал, зачем же он все-таки понадобился Мари. Его внешность и манера общения были самыми обычными, а открытый взгляд говорил о том, что он действительно понятия не имеет о причинах, по которым оказался здесь. И тем не менее он был единственным живым человеком, которому удалось проникнуть в этот мир. Или не единственным? Поэту вдруг пришла в голову мысль, которая заставила его иначе взглянуть на происходящее. По какой-то причине он ни разу не задумывался о том, кем, собственно, является сама Мари. То, что он знал о ней, основывалось на ее же рассказах. Каким образом проводнику удавалось балансировать между двумя реальностями? Возможно, дело было в том, что она – одна из них? Тогда утверждение, будто из этого мира нет выхода, ошибочно. Пораженный открывшимися перспективами, Гумилев поспешил успокоиться, чтобы не обнаружить собственных чувств.
– Я бы с удовольствием остался, господин Дубинин, но, к сожалению, у меня есть несколько незаконченных дел. Вы не станете возражать, если мы отложим нашу беседу до следующей встречи?
– Конечно! – Карл обрадовался возможности встретиться снова. – Когда вам будет удобно?
– Что? – не понял Николай. – Ах, вы о встрече. Да в любое время.
– Значит, завтра? – просиял молодой человек. – Сразу после завтрака?
– Конечно, всегда рад вас видеть. Всего хорошего. И не спешите уходить отсюда – здесь подают чудесную утку с капустой, рекомендую.
