– Твою мать, а ты откуда свалился? – крикнул старшина. – Санинструктора сюда. – Это последнее, что запомнил Никита о Зимней войне…
Глава 9
Никита ощущал, что его куда-то везли на санях, потом перенесли на операционный стол и положили на живот. Люди в белых халатах долго его оперировали. Затем снова долго везли на машине по неровной дороге. Тело чувствовало каждую кочку. Очнулся в больничной палате от громкого храпа, который исходил от какого-то командира, спящего на соседней койке.
Дверь открылась, и в палату впорхнула медсестра. С ее приходом воздух в палате как будто наполнился ароматами весенних цветов.
«Какое сегодня число?» – хотел спросить Никита, но у него вырвался из горла только хрип.
– Что вы сказали? – участливо спросила она.
– Пить!
Она протянула ему граненый стакан, наполненный водой, и Никита сделал несколько глотков.
– Не разговаривайте. Я позову доктора.
Через полчаса в палату вошел пожилой врач с седой бородой. Он подошел к Никите и сел на подставленный медсестрой табурет.
– Здравствуйте, товарищ Белов. Меня зовут Константин Алексеевич. Я главный врач госпиталя и ваш лечащий врач. Вы можете говорить?
– Да, Константин Алексеевич, – прохрипел Никита.
– Что последнее вы помните? – спросил врач, поднимая ему веки.
– Забрал знамя у погибшего комиссара. Рядом раздался взрыв. Осколки попали в спину. Потом я выбирался к нашим, – вспомнил Никита.
– По дороге вы потеряли много крови. В медсанбате впали в кому. Врачи не верили, что с такими ранами можно выжить, тем более идти так долго. У вас из спины достали пять осколков. По приказу комбрига Ракутина вас доставили сюда. Я по основной специальности нейрофизиолог. Меня очень заинтересовал ваш случай.
– Доктор! Как там 18-я и 168-я дивизии? Их спасли?
– 168-я смогла продержаться до заключения мирного договора 13 марта, – ответил доктор. – С 18-й сложнее, но об этом потом.
– Значит, война закончилась? – с облегчением спросил Никита.
– Закончилась! Мы победили, лейтенант!
– Когда меня выпишут?
– Завтра утром сделаем перевязку, и будете потихоньку вставать. Приготовьтесь, что полного излечения может и не произойти.
– Ничего, я сильный. Обязательно встану в строй, – спокойно ответил Никита. Увольнение из армии по уважительной причине было для него тоже хорошим вариантом.
– Ладно. Отдыхайте. Скоро обед, – сказал доктор, направляясь к выходу.
* * *
На следующий день появились первые посетители. Сначала пришла Петровская – летчица, которую он спас.
– Здравствуй, Феликс! Узнала, что ты лежишь в нашем госпитале и решила навестить.
– Здравия желаю, товарищ капитан, – ответил Никита. – Как ваше здоровье?
– Просто Ксения. Я не намного тебя старше, – тряхнула она рыжими волосами. От этого движения у Никиты перехватило дух. – Я уже демобилизовалась. Сейчас снова работаю инструктором в аэроклубе.
– А я раньше хотел стать пилотом-истребителем. Даже в аэроклубе учился. Поступить в летное училище не получилось, а мечта летать осталась.
– Приходи к нам в аэроклуб. Там полетаем, – задорно улыбнулась она.
– Ловлю тебя на слове.
В дверь постучались, и в палату стремительной походкой вошел мужчина лет пятидесяти, с пакетом в руках.
– Это и есть твой спаситель? – спросил мужчина у Ксении.
– Знакомьтесь. Это Феликс, а это мой папа Андрей Владимирович. Он доктор исторических наук, старший научный сотрудник Эрмитажа.
Мужчины пожали друг другу руки. Петровский открыл пакет с мандаринами.
– Угощайтесь. Мой друг, капитан сухогруза, вчера посылку передал.
– Спасибо, Андрей Владимирович. А чем вы занимаетесь в Эрмитаже? – спросил Никита, очищая кожуру плода. – Вы тоже кушайте, а то одному неудобно.
Ксения взяла мандарин и быстро его почистила.
– Я возглавляю отдел научно-технической экспертизы Эрмитажа. У нас в музее находится единственная в стране установка рентгена. Мы с большой точностью можем определить время написания любой картины, а также ее авторство.
– Как интересно! А у вас в музее есть только картины? Я слышал, что в Эрмитаже находится выставка драгоценных камней? – спросил Никита, вспомнив о темпоральной комнате для Харви.
– В Эрмитаже находится Бриллиантовая кладовая. Там собраны уникальные раритеты. А что я вам рассказываю? Как выздоровеете, приходите к нам. – Петровский достал небольшой карандаш и записал номер телефона в блокноте. – Вот! – передал он листок с номером Никите. – Как надумаете, лично проведу для вас экскурсию.
Еще через день Никита стал выходить на улицу, в небольшой сад. Вступив в контакт с деревьями, быстро залатал пробоины в ауре. С этого дня его выздоровление ускорилось. Когда он сидел на скамейке в парке и смотрел, как весело воробьи дерутся за крошки хлеба, к нему подошел Ракутин.
– Здравствуйте, товарищ комбриг! – попытался подняться Никита.
– Сиди, лейтенант. Вижу, тебе уже лучше. Давай поговорим о твоем будущем.
Никита замер в ожидании.
– Меня снова вернули на должность начальника штаба Ленинградского пограничного округа, и мы со Степановым хотим тебе предложить…
– С кем?
– Во-первых, не перебивай старшего по званию и по возрасту, – строго сказал Ракутин.
– Виноват! Исправлюсь! – быстро повинился Никита.
– А во-вторых, Степанов Григорий Алексеевич – это начальник управления пограничных войск Ленинградского военного округа. Свое начальство надо знать. Так вот! Мы решили, что для тебя будет полезным послужить начальником заставы.
– Я с радостью, товарищ комбриг, – облегченно выдохнул Никита. Ему очень хотелось оказаться на природе, вдали от больших городов и начальства.
– И вот еще что! Мы делали на тебя представление на звание Героя Советского Союза за Сортавальские склады и карту минных полей. – В голосе Ракутина проскользнула нотка вины. – Представление не прошло. – Комбриг задумался.
Никите удалось проникнуть в его четкие воспоминания. Эта способность обнаружилась недавно, после ранения, и он тренировал ее, пользуясь каждым удобным случаем.
«В большом кабинете, с окнами на реку, сидели трое. Ракутин, Степанов и Мехлис – заместитель народного комиссара обороны и начальник Главного политуправления Красной армии. Его портрет висел в училище.
– Кто у нас следующий? – резко спросил Мехлис.
– Белов Феликс Иванович – пробрался в тыл к финнам и уничтожил склад с боеприпасами, что ослабило Сортавальскую группировку противника. Представлен к званию Героя Советского Союза.
