– Понятно. А где я буду жить? Найди для меня хотя бы койку в общаге! – утолив голод, обеспокоился о ночлеге Белов.
– Ты прав – это первое, что необходимо сделать, – улыбнулась Глафира, вставая. – Идем, Феликс, тебе жилье добывать. Кстати, просвети о своих предпочтениях: городская квартира или частный дом?
– Ого! – вспомнил Белов койку в казарме. – Домик хочу, как у нас был в Поволжье. И, если можно, вишневое дерево под окном и еще ирисы.
– Пошли! – Глафира горько усмехнулась. Она сама высаживала те ирисы, которые запечатлелись в памяти внука символом счастья.
Пройдя несколько десятков метров, они оказались возле небольшого дома, окруженного зеленым садом. Под окном цвела вишня, на которой наливались спелые ягоды. А чуть в стороне была разбита клумба с ирисами.
– Ты в этом мире работаешь волшебником? – потрясенно посмотрел на бабушку Белов.
– А? Нет! Дом здесь уже стоял. Некоторые детали мне помогли создать друзья из Девятого измерения. Вот там живут – настоящие волшебники! Они могут мгновенно создавать почти любые вещи силой мысли. Вишня и ирисы – это подарок от Девятого измерения.
– Спасибо им. А как вы с собою связываетесь?
– С помощью силы мысли. У нас она называется телепатией.
– А я так смогу? – мечтательно спросил Белов.
– Не сразу. Для новичков у нас есть специальные устройства. Они небольшие – размером с книжку, а потом, конечно, научишься.
– Ладно, – сказал Белов и открыл калитку.
Дворик, размером в три сотки, был тщательно убран. Погуляв по нему, он понюхал ирисы, восстанавливая запахи детства, а также сорвал с дерева несколько вишен. Они были сладкими. Запулив косточки в кусты, повернул голову на соседний участок. Там высокая женщина распекала подростка. Мальчик, лет десяти, стоял, грустно опустив голову. Феликс, не отрываясь, всматривался в черты лица женщины. Перед выпуском из училища будущие лейтенанты старались найти себе жен, чтобы не ехать на заставы в одиночестве. Именно о такой невесте он мечтал по ночам в казарме. Стройная русоволосая красавица с голубыми глазами. Ее волосы волной падали ниже пояса.
«Какая девушка! Женился бы на ней не раздумывая! – пронеслась мысль в голове. – И женюсь, провалиться мне на этом месте!»
Дальнейшие свои планы он продумать не успел, потому что рухнул вниз по самую шею. Подбородок стала щекотать травка, а по щеке деловито побежал муравей. Впрочем, повреждений на теле не было. Белов поднял голову и увидел на краю ямы бабушку, которая протянула ему руку.
– Что со мной произошло? – удивился Белов. – Мы с тобой стояли на ровной траве. И вдруг – бац! – в яме оказался. Это какая-то ловушка?
– На жилых пространствах не бывает никаких ловушек. Здесь полностью безопасно. Ты сам сделал эту яму.
– Как это сам? Ничего я не делал!
– А кто произнес – «провалиться мне на этом месте»? – вздохнула Глафира.
– И что? Я постоянно так говорю. Это моя присказка.
– Это ты Там так говорил, а здесь запрещено. Табу! Нельзя не только поступать, а даже мыслить плохо. Запомни это мой дорогой! Очень хорошо запомни! – медленно проговорила бабушка.
Впрочем, Белов не очень вслушивался в слова бабушки. Его глаза притянула русоволосая красавица с глазами цвета неба.
– Это Мариана с сыном Михаэлем, – пояснила Глафира, перехватив взгляд внука, – тоже новенькие. Вместе перешли… Их одной бомбой убили. Характер у матери еще тот…
– Красивая девушка! – не отрывая от нее взгляда, восхищался Белов.
– Да, хороша. Ты слюни подбери и начинай осваиваться. А мне пора…
– А ты разве живешь не в этом городе? – наконец переключился на Глафиру Белов.
– Это не город, а отдельный мир, Феликс. Я тебе уже об этом рассказала. Будь внимательнее. Сейчас я живу в другом мире, на исследовательской станции. Как-нибудь приглашу тебя к себе в гости. Сейчас – до свидания!
За спиной Глафиры появилась мерцающая серебристым светом арка, в которую она шагнула. Через секунду портал погас, и на дворе остался только Феликс, который умер в своем мире, но тем не менее оказался живее всех других. Еще раз взглянув на соседний участок, в котором жила красивая соседка, и на новенький дом, он почувствовал, что ему начинает нравиться новая жизнь.
Его дом состоял из двух комнат и кухни. Ничего особенного. Односпальная кровать, застеленная синим одеялом. Небольшой шкаф и стол у окна. На столе стоял какой-то ящик. Неожиданно в голове всплыли знания, полученные в реабилитационном центре. Он подошел к ящику, который назывался компьютером, и дотронулся до экрана рукой. Экран открылся, и на нем высветилась фотография его бабушки. Вместо имени надпись: «Глафира. Ихтиолог». Пожелав спокойной ночи бабушке, он уснул с мыслями о Мариане.
* * *
Утром Белова разбудили лучики солнца, упавшие на лицо. Ночью ему снились хорошие сны, как в детстве. В душе поселилась легкая радость, от которой он давно отвык. Впрочем, она сохранялась недолго, – от тяжелого характера так просто не избавиться. Направляясь в ванную комнату, он спросонья ударился ногой о кресло.
– Понаставили хрен знает что! – массируя рукой ногу, стал бурчать привычные ругательства, не замечая, как его тело стало меняться. С каждым ругательством оно становилось другим. Рост уменьшался, а тело расширялось.
Жизнь в детдоме и училище выработали привычку постоянно трудиться. «Надо найти какое-нибудь дело! – решил Белов. – Причем срочно! Нужно связаться с бабулей. Может, чего толкового посоветует». Как только эта мысль оформилась в голове, на экране компьютера высветилось изображение Глафиры. Затем появились мигающие строчки: «Пройдись по городу и найди занятие по душе!»
Выпив чаю и съев грушу, сорванную в саду, Белов отправился на прогулку. На улице светило солнце, но жары не было. Стояла комфортная температура. Для юноши, выросшего в Саратове, город представлялся очень привлекательным. Дома и сооружения были самыми разными. Одноэтажные дома соседствовали с настоящими небоскребами. Некоторые дома напоминали тарелки, другие – прозрачные, в виде башен.
Внезапно он услышал приятную музыку и пошел туда, откуда она звучала. В Саратове, играя в оркестре на различных мероприятиях, они с друзьями неплохо зарабатывали. Войдя в парк, он нашел концертную площадку. На сцене расположилась группа музыкантов и играла красивую музыку. Присев с краю он не заметил, как пролетело время. Музыка была так прекрасна, что все плохие мысли ушли. Ушли на время, когда музыканты закончили играть, пришла зависть. Феликс осознал, что так играть он не сможет. Просто не хватит таланта. То, что было хорошо для Саратова, здесь воспринялось бы как жуткая какофония. Незаметно он стал еще толще.
С заплетающимися ногами Белов побрел дальше, размышляя, какими навыками он обладает. Через некоторое время дорога привела его к сооружению, похожему на стадион. Он уселся на скамейке и стал присматриваться к деятельности спортсменов. Они бегали, прыгали, метали диски, летали и перемещались какими-то странными способами.
