Адъютант Лернера выпил вторую рюмку коньяка и начал пьянеть, поэтому Никита поспешил взять его под контроль. На это ушло три минуты. Когда объявили танец жениха и невесты, адъютант подошел к Фричу и выстрелил в него три раза из своего «вальтера». Тот с грохотом упал на землю, сбив поднос с фужерами, наполненными шампанским.
– Луиза должна быть со мной! – крикнул адъютант, схватив невесту за руку.
Сначала закричала Луиза, а за ней гости.
– Остановите этого безумца, – приказал Лернер.
Некоторые офицеры начали доставать оружие.
– Никто нас не остановит. – Адъютант выстрелил в Лернера, но тот успел повернуться боком, и пуля попала ему в плечо.
В это время невеста упала в обморок, а к адъютанту подбежал официант и вырубил его кулаком в затылок.
«Управлять людьми сложнее, чем я думал». – Никита воздействовал на головной мозг адъютанта, вызывая обширный инсульт.
– Луиза, дитя мое, что с тобой? – подбежал к дочери Лернер, зажимая рану, из которой сочилась кровь.
«Пора заканчивать эту трагикомедию. И так сработал очень грязно». – Никита послал сильный энергетический импульс в Лернера, который умер от мгновенной остановки сердца…
На следующее утро он попрощался с семьей Хаусхофер. Их здоровье улучшилось. Вот только хозяин подозрительно смотрел на таинственного гостя. Почтальон утром принес новости о происшествии в соседнем поместье. Впрочем, Хаусхофер не стал задавать вопросы, ответы на которые не хотел знать.
Глава 16
После отъезда от Хаусхофера Никита вернулся в отель и стал собираться в казино. Обычно по субботам там играл доктор Рашер. Казино располагалось в центре города, в бывшем особняке какого-то разорившегося промышленника. Там было много офицеров, в том числе носивших форму СС.
Никита сорок минут играл в рулетку, пытаясь воздействовать на шарик. Не сразу, но у него стало получаться. Выигранные фишки тут же проигрывал. Его внимание привлек мужчина лет тридцати, в форме лейтенанта люфтваффе. На форме у него был знак доктора.
«Интересно! Доктор из люфтваффе – не инициированный маг. Склонность к магии Воздуха и Воды, а также не плохие задатки к целительству. Вот только душа грязно-серая, почти черная. Где же ты так заляпался?» Никита подошел к нему, когда лейтенант поставил десять марок на число 26. Он тоже поставил двадцатку на это же число и помог шарику попасть, куда надо. Немногочисленные зрители, не искренне поздравили их, когда дилер отсчитал выигрыш.
– Приглашаю отметить нашу победу, господин лейтенант. – Никита слегка воздействовал на его сознание.
– Принимаю ваше приглашение господин…
– Кранц. Рихард Кранц. Будущий ботаник, – представился он. – Предлагаю поужинать, я плачу.
– Лейтенант Зигмунд Рашер. Принимаю ваше приглашение, – быстро согласился экономный лейтенант.
Рашер предпочитал пиво, которым запивал тушеную капусту с колбасками. Собеседником он оказался интересным. Потомственный врач и карьерист, Рашер вступил в нацистскую партию через несколько месяцев после прихода Гитлера к власти. Долго занимался изучением рака в отделении больницы Мюнхенского университета. Переломным моментом его жизни стала женитьба на певице Каролине Диль, которая предоставляла убежище Генриху Гиммлеру во время борьбы за власть и сохранила с ним хорошее отношение…
Спустя полчаса Никита полностью взял Рашера под контроль, и они стали «лучшими друзьями».
– Через неделю, после того как Каролина познакомила меня с Гиммлером, я был принят в «Аненербе», – бахвалился Рашер. – Никита воздействовал на нужный отдел мозга, и теперь доктора было не остановить. – В тот же день я предоставил рейхсфюреру меморандум, в котором предлагал исследовать пять вопросов из области заболевания раком. Также Гиммлер приказал мне вести долгосрочное наблюдение картины крови у «бессрочно арестованных» с тем, чтобы исследовать заболевания на ранней стадии.
– И как успехи? – с интересом спросил Никита.
– Я не успел довести исследования до конца. Началась война, и меня призвали в люфтваффе. Сразу же направили в Дахау. Когда началась война с англичанами, многих летчиков сбивали над морем. Наши моряки вылавливали их, но спасти уже не успевали. Они умирали от переохлаждения. Также мне поручили исследовать воздействие быстро меняющейся нагрузки на организм человека.
– Это важное исследование для наших славных парней из люфтваффе. Что же вы делали? – помрачнев, уточнил Никита.
– О! Рад, что ты понимаешь это. Некоторые чистоплюи не могут оценить важность моих исследований. В ходе научных экспериментов мы помещаем заключенных в барокамеры, в которых понижаем давление до уровня, соответствующего тому, что существует на больших высотах (до двадцати одного километра над уровнем моря).
– И что происходило с заключенными? – У него пересохло горло.
– Для чистоты эксперимента мы проводим опыты сразу с двумя сотнями человек. Обычно сразу умирает восемьдесят человек на месте, – усмехнулся Рашер. – Еще часть становятся инвалидами. Некоторые, самые крепкие, выживают.
– Понятно, – тихо сказал Никита. Не хотел он больше никого убивать, но такую тварь нельзя было оставлять в живых. С такими знакомыми и сам станешь серийным убийцей.
– А еще мы проводим эксперименты изучения воздействия низких температур на человека, – сел на своего любимого конька Рашер. Он был увлеченным исследователем. – Мы сажаем заключенных в ледяную воду, или держим их голыми на снегу, как в ситуациях, в которые попадали сбитые летчики. После этого «испытываем», как на них действует горячая вода, «арийский травяной чай» или тепло человеческого тела.
– Человеческого тела? – спросил Никита охрипшим голосом.
– Да. У нас в лагере много евреек и цыганок. Мы обкладываем двумя или тремя замороженного заключенного. Если он не сильно замерз, то можно спасти, но все зависит индивидуально от каждого человека.
– А где вы берете травы для чая? Думаю, европейские травы все изучены, – с замиранием сердца закинул удочку Никита.
– Травами занимается руководитель исследовательского отдела ботаники – барон Филипп фон Лютцельбург. Он известный специалист по Южной Америке и так, же как я, занимается лекарством от рака.
– Он тоже работает в Дахау?
– Конечно, – самодовольно усмехнулся Рашер. – У нас для этого созданы лучшие условия. Человеческого материала хоть отбавляй и под боком Мюнхенский университет, который предоставляет своих лучших специалистов и лаборатории.
– Я сам увлекаюсь ботаникой. Как можно встретиться с бароном Лютцельбургом?
– Нет ничего проще. Исследовательский питомник Филиппа находится рядом с Институтом энтомологии в Дахау. Правда, сейчас он в Берлине, на какой-то конференции.
– Скажи, Зигмунд, а вы проводите исследования в Азии? Полагаю, там можно собрать неплохой гербарий.
