Кое-что для спасения Александра III мы всё же предприняли. Антибиотиков у нас было много. За всё время нашего пребывания в этом времени серьёзных заболеваний (не считая Серёги) ни у кого не было. Срок годности имеет свойство заканчиваться. Так что мы истолкли граммов двести таблеток ампициллина и привезли с собой. Склифосовскому это было преподнесено по старой легенде, как однажды Артём купил лекарство у фармацевта-погорельца. Мол, тот переживал больше не о потере дома, а о своих записях. Из всего услышанного знаем только, что в основе лекарства какая-то плесень. Сообщили, что Вера Степановна с подопечными будет заниматься его созданием. Пока же предлагали немного опробовать это вещество, но рекомендовать его только в высшие круги и желательно государю императору, потому что больше у нас нет и взять негде.
Ещё неделю мы ездили по гостям, посещали театр и рестораны, пока Вера Степановна не напомнила, что нас дома работа ждёт. Договорились, что отправимся 20 июня. Отметим день рождения Серёги – и сразу домой. Билеты я купил. Николай Васильевич отправлял с нами своего сына Владимира. Я обещал вернуть его к концу лета, не раньше. У меня там школа и хутор без присмотра. Склифосовский всё понимал, поблагодарил и пожелал удачи.
В общем, мы уже «сидели на чемоданах», когда столицу потрясло известие – убит наследник царя Николай Александрович.
Глава 33
– Неужели насмерть убили? – переживали близнецы, читая скупые строки столичных газет о смерти старшего сына Александра III.
– Вот это мы чего-то поменяли в истории, – тихо бормотал себе под нос Серёга.
– Думаете, появление стрептоцида так повлияло? – недоумевала Вера Степановна.
– Тут и без лекарств мы уже много чего наворотили, – напомнил я. – Серёга периодически «громит» марксистов в «Петербургской газете», я в журналах разную пропаганду веду, фильмы у нас тоже особой направленности.
В стране объявили траур. Но на нашей поездке это не отразилось: поезда были загружены по пути в Петербург, а не из него. Серёгин день рождения отметили скромно и отправились в путь-дорогу. Уже на вокзале приобрели газеты, где следствие дало новые факты об убийстве сына царя. На месте преступления была найдена листовка. Текст её, понятное дело, в газетах не воспроизвели, но все дружно заверяли, что это дело рук революционеров-марксистов.
– Надо же, у этих подпольщиков раньше были другие методы, – заметила Вера Степановна.
– А эсеры? Они как раз за революционный террор были.
– Они появятся только через десять лет. Этой партии ещё не существует, – парировала Вера Степановна.
В целом непоняток с убийством несостоявшегося государя Николая II было много. И главное, мы точно знали, что каким-то боком причастны к этому. Не могу сказать, что я очень расстроился. Как раз наоборот. Если наладим лечение туберкулёза, то и средний сын Александра III выживет. Тут уже появятся различные варианты. Георгию только двадцать два года. Есть вероятность, что ему выберут в супруги всё ту же Алису Гессенскую. Подходящих невест в Европе не так много.
Теперь мы уже не могли быть уверены ни в каком ранее известном событии. С другой стороны, это никак не отразилось на наших делах. В школе меня встретили радостно, хотя и с тревогой. Забросали вопросами. Как и что? Будто я сам мог видеть убийцу царевича! Близнецов тоже замучили. Ордена оценили, а в дворянство отчего-то не поверили. Ну правда, с чего давать дворянство двум мальчишкам, которые ещё недавно сидели рядом с тобой на соседней парте?
От Склифосовского мы узнали, что весной великая княжна Ольга заболела ангиной. Ей был рекомендован стрептоцид с аспирином. Хворь прошла быстро и без осложнений. Государь оценил и в порыве чувств велел наградить всех, несильно вдаваясь в подробности, кого именно. Чиновники выполнили всё быстро, к тому же уникальность препарата подтвердили именитые врачи. Авторитет Николая Васильевича нашими стараниями взлетел до небес.
А теперь близнецы, смущаясь, вынуждены были рассказывать раз за разом историю о вручении им награды. Я успел вставить слово, что герцогиня Екатерина Михайловна говорила частично на немецком языке, который не только братья Деевы, но и большинство учеников школы игнорируют, намекнув таким образом на важность изучения иностранных языков.
Васька со своими обязанностями справлялся неплохо, но разорваться не мог, сообщил, что приезжал Архип. На хуторе возникла какая-то проблема с арендаторами. Отдохнуть с дороги у меня не получилось. Попрощался с Верой Степановной, перепоручил Ваське опеку за Владимиром Склифосовским и, взяв охранников, поспешил на хутор разбираться, что там такое случилось, почему Архип в разгар работ поехал в Екатеринодар.
Случилось то, что я установил конкретный налог в виде продовольствия. Эмоции Архипа мне стали сразу понятны. Эти мужики, эти лодыри подсчитали, сколько должны мне, сколько нужно на прокорм, и не стали ничего сажать сверх этого! Архип сам, как мог, засеял коноплёй и подсолнечником пустующие земли. А мне что делать? Крестьян-переселенцев совершенно не интересовала сверхприбыль и то, что я дал им возможность продавать излишки продовольствия. Сидели мы с Архипом на берегу реки и кумекали, как с этим бороться. Не могу же я каждый год менять свои решения. Несерьёзно это. Мы документ написали. Какой я буду фермер в глазах арендаторов, если слово не держу? Значит, размер налога нельзя менять.
– А плетьми? – предложил Архип не самой плохой способ стимулирования работы.
– Плетьми их весной нужно было пороть. Сейчас уже поздно, – заметил я.
К семье из Пашковской нареканий не было. Только переселенцы из Центральной России сами себе урезали нормативы. Разбаловал я их бесплатными подачками. Архипу я меняю подсолнечное масло на керосин. Ещё поставляю уголь в счёт картофеля. Дрова он сам покупает. Да много чего сам покупает. Ту же лошадь в Пашковской подковать деньги нужны. Архип с сыновьями возит на продажу в Екатеринодар излишки продовольствия и неплохо зарабатывает на этом.
– Картохи по пять рядов посадили, говорят, что им хватит, – продолжал перечислять Архип скудные угодья крестьян.
С переселенцев я брал налог только зерном. Но пять рядов длиной метров сто – это вообще ничего! Ругаться и скандалить я не видел смысла.
На следующее утро собрал всех хуторян и сообщил, что сколько они себе выбрали земли, столько за ними и останется. На следующий год я запрещаю брать более того, что есть. Зато у Архипа есть полномочия нанимать рабочих на уборку. Сыновья Архипа уже взрослые, помогут. Старший осенью женится. Зря, что ли, Степанида столько дочек наплодила? Дочку Архипа ещё в прошлом году кто-то из Пашковских забрал в жёны. Но сыновья остались на хуторе. С прополкой летом и бабы с девками справятся. Огурцы и помидоры тоже соберут. Сложно будет следующей весной всё засадить по новой. У меня же были планы и новые целинные земли. Но если выделить механиков с мотоблоками, то хуторяне вполне осилят те участки, от которых отказались кацапы. Судя по их хитрым мордам, они надеются, что я их найму осенью и заплачу деньгами. Неплохо устроились. Не пахали, не сажали, не пололи, зато получат деньги за уборку. А вот хрен вам! Устрою своим ученикам уборку урожая. Во времена моей молодости все студенты ездили «в колхоз». Моим тоже не помешает приобщиться к сельскому труду. Что сами соберут, тем и будут зимой питаться.
