Ещё я поговорил с сыновьями Архипа о фиксации работ. Мне удалось их немного обучить грамоте. Занимались они урывками, но читать и писать умели. Зимой, когда много свободного времени, читали мой учебник для младших школьников. Я разлиновал тетрадь, записал имена всех жителей хутора. Проверил, как старший сын разбирает слова, и попросил отмечать в этом журнале, кто и что на хуторе делает: сколько раз бабы ходили на прополку, чем кацапы занимаются и так далее.
Вернувшись в Екатеринодар, я продолжил разгребать накопившиеся дела, ожидая приезда Артёма. Купцы, как и ожидалось, с распашкой целины не справлялись. Помочь я им мог только сочувствием. Как продвигаются работы по созданию мотоблока, я не знал. Мне показали только отдельные элементы. Мирон заверял, что колёса заказаны где-то в Новороссийске.
Собственно, вместе с партией металлических колёс с грунтозацепами Артём и приехал. Он сообщил о делах в Крымской, а я рассказал о нашей поездке в Петербург, хотя он уже должен быть в курсе от Веры Степановны. Убийство Николая Александровича тоже обсудили.
– Жалко карабин, хороший был, пришлось в Неву выкинуть, – как бы между прочим сказал Артём.
– Что? – не сразу въехал я.
– Когда мы перед вашей поездкой файлы на ноутбуке листали, я посмотрел информацию о свиданиях Николая с балериной Матильдой Кшесинской. Так что в этом плане проблем не возникло.
– Артём, ты совсем идиот?! – завопил я, когда до меня дошло, кто застрелил царевича Николая. – И сам подставился, и нас подставил!
– Ничего я не подставился. Документы у меня были липовые. Карабин только жалко.
– Ты, киллер недоделанный! – продолжил негодовать я.
– Так и знал, что вы не одобрите. Вера в меня тарелками кидалась, когда ей сказал.
– Сказал, карабин жалко? – съязвил я. – Как ты вообще нашёл Николая? Он же со всем царским семейством должен быть в Крыму!
– Не… на свадьбу к Георгу V в Англию собрался. Вернулся в Петербург и первым делом к своей Матильде в новый особняк, где она с маман и сестрой проживала. Два дня мне пришлось его караулить. Ещё эти ночи белые…
– О боже… – простонал я.
– А, точно, в церковь я сходил, покаялся, – дополнил Артём.
– Надеюсь, не батюшке?
– Нет, у икон постоял, ну… в принципе, грех же.
– Не то слово, – отмахнулся я. – Зато теперь понятно, кто нам так всю историю перекроил. Жизнь станет значительно интереснее.
– Только продлить жизнь Александру III у нас всё равно не получится, – добавил Артём. – Я почему поехал-то Николашку стрелять? Полистал ещё файлы. Нашёл записи личного хирурга царя. Тот писал, что даже если бы не болезнь почек, то всё равно мало что смогли бы сделать. Государь себя осматривать не давал. Медики ориентировались на поверхностный осмотр. А по результатам заключения патологоанатома у Александра III гипертрофия сердца, её даже в наше время толком не лечили. Назначали щадящий режим, снижение движений и нагрузок у пациента.
– А у Александра III не тот характер, чтобы он следовал чьим-то предписаниям и соблюдал режим.
– Точно. Потому он умрёт даже в том случае, если ваш антибиотик какими-то замысловатыми путями доберётся до него. Конечно, попробуй статью написать о вреде курения и здоровом образе жизни. Как-то мы эту тему обходили стороной.
– Курение тут при чём? – не понял я.
– Так государь уже на смертном одре, буквально за сутки до смерти, продолжал смолить сигареты, что тоже не способствовало продлению жизни.
– Чёрт, а я не помню, как выглядят лёгкие у курильщиков.
– Как нарисуем, так и будут выглядеть, – уверенно заявил Артём.
– Зачем же отсебятину рисовать? У нас знакомый профессор-патологоанатом имеется. Пришлю ему набросок статьи, попрошу добавить факты об исследованиях лёгких.
– Можно потом его имя в журнале упомянуть, – подкинул следующую идею Артём.
Так, за разговорами, мы незаметно ушли от темы убийства Николая Александровича. Позже я ещё немного повозмущался, но мысленно. Победителей ведь не судят. И то, что у Артёма в воротнике была зашита капсула с цианидом, меня несильно успокаивало. Живым он не сдался бы. Но я мог лишиться друга. Цианид, кстати, здесь можно запросто в аптеках приобрести. Им морят гнёзда ос. Я подготовил с десяток таких капсул года четыре назад, когда страдал приступами паранойи. Капсулы не пригодились, вот я и успокоился, вошёл в ритм местной жизни. Здесь главное – давать взятки чиновникам и быть на хорошем счету у полиции. С полицией и городовыми мы дружим, фильмы о них снимаем. Сейчас если кого и заинтересуем, то только производством стрептоцида, а оно у нас в Крымской.
Траурные дни по поводу кончины цесаревича уже завершились, но разговоры не прекращались. Ученики продолжали расспрашивать о столице. Я, пользуясь тем, что сейчас в школе на правах гостя живёт Владимир Склифосовский, устраивал одну за другой лекции. О вреде революционеров и, в частности, о марксистах. Ведь по общепринятой версии именно они взяли на себя ответственность за убийство наследника царя.
– Им нет оправдания, что они хотят улучшить жизнь народных масс. Я тоже хочу. Для этого купил землю, лошадей, семян, перевёз крестьян из тех регионов, где скудные урожаи и мало земли, – вещал я на лекциях.
Я немного перестарался с агитацией. Мишка и Пашка, когда не помогали Чернову, обучались в школе, мои слова истолковали по-своему. Загорелось им поехать именно в те деревни, откуда родом наши переселенцы, показать фильм, как люди хорошо устроились. Не только школьники, но и все остальные зрители свято верили, что моя «потёмкинская деревня» именно так живёт и процветает.
Рубить на корню инициативу снизу я не хотел, но и гонять Афанасия Петровича куда-то в глухие деревни тоже желания не было. Мы тут задумали сделать первый большой постановочный фильм. В общем, мальчишек останавливать я не стал. Четверо взрослых сопровождающих из числа охранников, да ещё с ружьями, должны придать этой миссии весомость. На всякий случай я написал сопроводительное письмо и велел долго не задерживаться в поездке. Одна-две деревни – и хватит. Дальше слухи поползут и без нашего участия. Каждого «бойца» я снабдил индивидуальной аптечкой. Ещё раз проверил знания «техники безопасности»: сырую воду не пить, руки перед едой с мылом мыть, с чужими дядями не разговаривать, вести себя вежливо со всеми.
Артём снова практически поселился в мастерской. Приволок мне на урок черчения какую-то деталь и велел всем ученикам отобразить «крепление ступицы и колеса» на бумаге с размерами. Мальчишки и слова против не сказали, только младший Склифосовский обалдел, растерялся и расстроился, что не понял задания. Артём моментально это просёк и увёл его в мастерскую.
– Если ты не понимаешь, для чего это нужно, то… – втирал он Вовке по пути.
У нас в мастерских теперь было не так много учеников. Конечно, все новички приходили туда в обязательном порядке. Но примерно треть ребят после обеда была задействована у фармакологов. Отвечал за это направление Митька Румянцев. Смешно сказать, но мне его заменить было некем. Брать чужака со стороны я не хотел. У нас тут спирт, разные настойки и прочие «ценности» хранятся.
