– Тихо! – прямо в ухо предостерегающе прошептал чей-то скрипучий голос.
Он с удивлением увидел, как закрылась потайная дверь, все погрузилось в темноту. Буквально через несколько секунд в коридоре раздались отчаянные недоуменные вопли и ругань. Столкнувшись друг с другом, стражники потеряли того, кого преследовали. Ругаясь, они так и не могли разобраться, куда же он делся. Павел, с тревогой вслушиваясь в эти голоса, совсем забыл о неизвестном спасителе и вздрогнул, когда позади него раздался сухой, резкий и злобный смех, от которого мороз пробежал по коже. В полной темноте чья-то рука потянула его за собой. Он безропотно подчинился.
Прошли совсем немного, остановились. Впереди открылась еще одна дверь. Войдя вместе с неизвестным спутником в комнату, Павел поначалу зажмурился от яркого света. А когда через мгновение открыл глаза и обернулся, никакой двери в стене не было.
– Хорош, хорош, – услышал он уже знакомый скрипучий старческий голос.
Повернувшись, обомлел от неожиданности. Перед ним стояла древняя старуха довольно высокого роста со всклоченными седыми волосами, обмотанная какими-то ремками с засаленными мешочками, висящими наподобие бус у шеи.
– Хорош, хорош, – повторила она и вновь рассмеялась своим жутким смехом. – Ловят, а не поймали. – Уродливо гримасничая, она подмигивала ему красными слезящимися глазами.
«Ведьма! Баба-яга! Полоумная!» – пронеслось у него в голове. И будь возможность вернуться к стражникам в коридор, он, наверное, сделал бы это, если бы ноги не стали ватными от испуга.
– Садись, касатик, садись, – продолжала гримасничать старуха, – я на тебя полюбуюсь.
«Хорошо, что не на лопату садиться», – отметил Павел, буквально упав на лавку и не отводя взгляда от старухи.
– А то им Софья старая стала. Софья плохая стала, ненужная. Будто этот козел моложе! Да он ни в травах, ни в заклинаниях ничего не смыслит!
«Точно полоумная», – утвердился в своем мнении юноша, прислушиваясь к ее причитаниям. Но уже вскоре изменил свое мнение. Перестав радостно приплясывать и гримасничать, она уселась напротив и посмотрела на него долгим внимательным взглядом слезящихся глаз.
– Так что, касатик, почитай, что я тебя от лютой смерти спасла. Быть бы тебе сейчас на дыбе за злодеяния свои.
– За к-к-какие такие злодеяния? – несколько заикаясь, спросил он.
– Ой ли, – засмеялась старуха, – и не знаешь? А чего ж тогда по коридорам бегал?
– Но я и вправду ничего плохого никому не сделал. А бегал с перепугу, раз гнались за мной.
– Ужель и трон колдовской не твой? – с тревогой спросила старуха.
– Кресло-то… – Павел смутился. – Трон мой. Но кому от него вред-то?
– Слышь, касатик, – повеселела старуха, – ты передо мной не таись. Ты теперь мне вроде как жизнью обязан. Я ведь и страже могу тебя вернуть, может, меня за это милостями осыпят. Только я другое удумала. Слышь сюда. – Она наклонилась ближе. – Княжича ты связывал?
Павел кивнул.
– В кабинет царский и покои ты пробрался?
Он опять кивнул.
– А из подземелья ты замурованный выбрался?
Павел кивал, не понимая, к чему клонит старуха. А та, получив ответы, довольно рассмеялась и даже ободряюще хлопнула его по плечу костлявой рукой.
– Тогда договоримся! Тут ведь никак без колдовства не обошлось. Простому человеку это не под силу.
Павел и не подумал разубеждать ее в этом мнении, внимательно прислушиваясь к словам.
– А я ведь тоже колдунья и знахарка, – гордо добавила она и вдруг зло продолжила: – И государь меня приближал. Хворобу с него снимала. Только из-за подлости боярской охладел ко мне, сплетням поверил, другого к себе приблизил. Я и не нужна стала. Никому не нужна! Давно уж… – Она ненадолго замолчала. – А тут ты со своим троном. Как все переполошились, когда с трапезы воротились, а трон гудит, мелко так, но гудит. Порчу напускает. Перепугались и удрали оттуда. Царь-то тут же велел всякого подозрительного хватать. А трон этот стражники, они люди подневольные, со страхом и молитвами принесли к козлу этому старому… – Старуха разразилась проклятиями в адрес своего конкурента.
Павел, разинув рот, выслушал сказанное и с ужасом понял, что, убегая, забыл выключить кресло. А если кто-нибудь случайно кнопку нажмет?
– Но тот тоже струхнул, – несколько успокоившись, продолжала Софья, – колдун-то и знахаришка он липовый. Не то что я, – с вызовом добавила она. – Так вот. Сказал, что пошел за разными травами да каменьями, дабы порчу, напускаемую троном и ящиком красивым, снять. А сам потихоньку дал деру со двора. Думает, вернется через денек-другой с травами, а тут все само по себе разрешится. Без него. Так я, милок, провожу тебя в его комнатушку, а ты научи меня, как мне этими колдовскими штуковинами пользоваться.
У Павла от такого предложения, от неожиданной возможности добраться до машины времени аж пот на лбу выступил.
– Посрамлю я этого ирода проклятого, – продолжала уговаривать старуха, приняв его молчание за колебания. – В милость царскую войду и тебя не забуду. Не только из палат и Кремля выведу, но и одарю знатно. Ну что, согласен?
Павел согласно кивнул и тут же, чтобы старуха ничего не заподозрила, добавил:
– Только уж уговор: из дворца выведешь.
– А как же, касатик, а как же.
Засуетилась старуха, а про себя торжествующе подумала: «Ты только покажи, я и знахаря посрамлю, и тебя самого пред царские очи доставлю. Такую услугу государь уж точно не забудет и вернет мне свои милости».
– Так пойдем скорее, чего время терять-то, – сказала она вслух.
В комнату знахаря она провела его через многочисленные коридоры, несколько потайных дверей. С радостью он увидел свое кресло и магнитофон, но постарался не суетиться и не выдать волнения. Старуха была рядом и внимательно следила за каждым его движением. Готовая на любую пакость, она была настороже, ожидая ее и от другого.
– Вот из этого ящика, – Павел многозначительно указал на магнитофон, – можно вызвать бесов.
– Покажи! – потребовала Софья.
Он торжественно подошел к «сонате», поставил громкость в среднее положение и включил. Старуха вздрогнула, и глаза ее хищно заблестели.
– А чего они еще, кроме как орать, делать могут? – заинтересованно спросила она.
– Все, что пожелаешь, – заверил Павел, разочарованный тем, что «бесы» ее не испугали. – Только для этого их выпустить надо.
– А как?
– Тут уж дело мудренее, – многозначительно произнес он, лихорадочно придумывая, как бы ему добраться до кресла. – Для этого надо в трон сесть и приказы им отдавать.
– Ну-ка, ну-ка, давай, милок, попробуем. – Старуха без всякой робости попыталась усесться в кресло, рядом с которым стояла. Видать, ей очень не терпелось отдать два-три приказа бесам, да побыстрее.
