Книга Завтра вновь и вновь, страница 8. Автор книги Том Светерлич

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Завтра вновь и вновь»

Cтраница 8

– Простите, – только и говорю я.

– Пожалуйста, расскажи, что произошло, – повторяет руководитель группы.

Он старше меня на несколько лет, может, на десяток, но у него мальчишеское лицо, а ясные глаза смотрят снисходительно, он как будто ставит мне диагноз, даже когда сочувствует. Он кривит тонкие губы. Я плачу и понимаю, что остальные теряют терпение. Я встречаюсь взглядом с руководителем группы, молча молю отпустить меня с крючка, но он лишь наблюдает и ждет, качая головой, как отец, готовый поверить в слаженную ложь ребенка. Остальные тоже наблюдают. Ну, хотя бы некоторые.

– Когда это случилось, я был в Колумбусе, штат Огайо, на межуниверситетской конференции по литературе. МУКПЛ, так она называлась. Я представлял работу по «Сновидческим песням» Джона Берримана, о субъективизме и смене точки зрения рассказчика, толком уже не помню подробности. После утреннего заседания мы сделали перерыв на обед. Новости мы услышали в спортбаре на Хай-стрит. Кажется, я закричал и рухнул. Я помню крик. Помню запах ковра в баре – он пах пивом, сигаретами и старой тканью. Остальные мои коллеги, с которыми я познакомился только накануне, просто смотрели на меня. Все было как в тумане. Никто точно не знал, что случилось, но через пятнадцать или двадцать минут после появления новостей я уже понял, что в живых не осталось никого. В Питтсбурге никто не выжил. Не знаю, чего я ждал от коллег, но они просто сидели и смотрели на меня…

– И ты посещаешь Архив Питтсбурга через Начинку, чтобы оживить воспоминания о жизни там, и используешь стимуляторы для придания погружениям в Город большей глубины.

– Наркотики помогают, – объясняю я.

– Ты погружаешься, чтобы увидеть ее?

– Мою жену…

– Как ее звали?

– Тереза-Мари.

Имя выходит каким-то ненатуральным, словно я пережевываю фразу на иностранном языке. Я не хочу произносить ее имя при всех, здесь ей не место, только не среди этих людей.

– Что произошло?

– Ничего… Ничего не произошло. Я был в Колумбусе и не сумел добраться домой. Я доехал до блокпостов в Западной Вирджинии, и все. Меня отправили во временный лагерь для беженцев. Кто-то сказал, что я должен вернуться в Колумбус, там у меня хотя бы забронирован номер в отеле, но я решил, что сумею прорваться в Питтсбург. У меня просто не умещалось в голове, что его больше нет. Всю ночь я названивал Терезе. И до сих пор оставляю ей голосовые сообщения…

– Экстази – это метамфетамин, – говорит руководитель группы. – Доминик, это тебя убивает.

– Но делает ее такой реальной…

– Понимаю, но тебя убивает.

– Кому какая разница, если я умру?

– Ты же не хочешь умереть, – говорит он, словно объясняя таблицу умножения. – Ты хочешь снова увидеть жену, заново прожить прекрасные годы рядом с ней, хочешь как-то компенсировать все те годы, которые не мог с ней провести. Ты здесь потому, что хочешь помнить жену через здоровое погружение. Хочешь жить и состариться вместе с воспоминаниями о жене. Чтобы она жила через тебя. Ты не хочешь умереть.

– Вы не понимаете.

Но я знаю, что он понимает, все они понимают.

Пятнадцатиминутный перерыв для курильщиков. Мы собираемся на Тринадцатой улице, перед баптистской церковью памяти Уолкера, и купаемся в свете от ее видеопанели: «В «Фейсбуке» химера, тебе нужна вера». На красном светофоре остановилась фаланга бронированных полицейских грузовиков, копы в бронезащите смотрят в нашу сторону, их глаза скрыты под темными щитками шлемов. Что они о нас думают? Мы все снабжены тегами, а потому копы наверняка знают – мы не стоим их внимания, они уже просмотрели записи о том, что мы проходим реабилитацию. Загорается зеленый, и бронированные грузовики пыхтят дальше.

В сумерках зажигаются огни в магазинах, аптека на перекрестке выглядит так, будто там вечеринка у бассейна. Звякает Начинка. Улица наполняется женщинами в бикини, они плещутся в воде и загорают, и стоит мне бросить взгляд в ту сторону, как появляются новые лица, другие фигуры и купальники новых фасонов – легкие вариации в поисках моего идеала, чтобы доставить мне удовольствие. Что они продают?

Ананасовая фанта! Кокосовая кола! Веселись с нами! Всего за пять пятьдесят.

Нет-нет, я не хочу колу. Не сейчас. Я не хочу покупать колу.

Я пожираю глазами купальники и золотистую кожу, пока реклама колы не ставит на мне крест, и вот уже я вижу только аптеку, тротуар и машины перед светофором, все это постепенно проступает в мозгу, но он еще звенит от неудачной попытки что-то мне втюхать.

Десять часов. Руководитель группы призывает нас сложить руки в молитве. «Отец наш небесный, иже еси на небесах», – бормочем мы. Руководитель напоминает, что мы должны ответить на вопросник, и раздает пластмассовые стаканчики для анализа.

– Сегодня всем придется наполнить стаканчик. Без исключений.

Мы выстраиваемся в очередь перед туалетом. Упорядоченно и тихо. Послушно заполняем все графы вопросника, оцениваем друг друга. Молимся. Наполняем стаканчики. Не разговариваем друг с другом, только по очереди мочимся, и в это время где-то вдалеке еще звучат слова Господа. Мы возвращаемся в комнату для встреч. Руководитель группы натягивает резиновые перчатки и собирает анализы в холодильник. Все отдают ему пластиковые стаканчики, расписываются, забирают пальто и расходятся. Когда я протягиваю свой стаканчик, руководитель группы говорит:

– Задержись на минутку.

Я доедаю последний пончик с сахарной глазурью и наливаю еще одну чашку кофе. Как только все уходят, руководитель группы захлопывает холодильник.

– Неприятная часть моей работы, – говорит он. – Собирать анализы. Но амбулаторная терапия лучше, чем процедура детоксикации в больничной палате. Уж лучше сдавать анализы, чем оказаться там.

– Я уже проходил программу детоксикации.

– И неоднократно, как я понимаю, – говорит он. – Ты же не хочешь снова через это пройти?

– Анализы мочи сдают после каждой встречи группы?

– Боюсь, что да. Это часть сделки. Ты не отбудешь наказание, пока анализы не покажут, что ты чист больше года, хотя условный срок продлится еще несколько месяцев, если анализы по-прежнему ничего не будут показывать. Кстати, вне групповых занятий я не доктор Рейнольдс. Просто Тимоти.

– Я не слишком разговорчив, да? Надеюсь, я не помешал остальным своей историей. Не хотел вот так расплакаться.

– Нет-нет, – говорит Тимоти. – Я не поэтому хотел, чтобы ты остался. Вообще-то все прошло отлично. Сегодня ты вел себя мужественно. Иногда новички не хотят делиться, приходится из них клещами вытаскивать слова. На самом деле я хотел поговорить о твоей работе, если ты не против. Ты ведь работал в Архиве, да? В твоем деле значится, что ты работаешь в Архиве Города.

– Не совсем. Архивом владеет Библиотека Конгресса. А я работал помощником архивариуса в исследовательской фирме «Куценич групп», так что пользуюсь Архивом. Споры по страховке, генеалогические изыскания…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация