Даже если бы Пенелопа не выдержала и присела бы прямо там, где стояла, молодые люди ничего бы не заметили, настолько они были поглощены друг другом. Но Пенелопа решила поискать другое место, хотя терпела уже из последних сил. Вон там, неподалеку, отличный куст бузины… Да что ж это такое? Рядом с ним уже примостилась другая целующаяся пара. Нет, ну вы подумайте! Не лес, а место для свиданий! Она заторопилась вперед, но путь ей преградили заросли крапивы.
«Вот бы перебраться через них, там уж точно никого нет, и можно наконец уже, наконец… Ох!» – подумала Пенелопа и оглянулась. Парочки, разумеется, ничего не видели и не слышали. Недолго думая, она зажмурилась, пустила в землю воображаемые корни и взмыла вверх. Поднявшись над крапивой, она засеменила в воздухе – как всегда, это получалось у нее с трудом, но зато она тут же поплыла над зарослями. Но что это? Она летела не только вперед, но и вверх! Скользя по воздуху, Пенелопа одновременно поднималась ввысь, не прилагая к этому никаких усилий. ВВЫСЬ!
Йух-ху! Она сделала это! Наконец-то ей удалось подняться выше! Она чуть было не вскрикнула от радости, но тогда влюбленные, наверное, всё же обратят на нее внимание и увидят, как она, перебирая ногами, стремительно и элегантно удаляется от них, и… Бдымс!.. И налетает на толстую ветку.
Ах, если б она только успела сгруппироваться, уйти в сторону… Раздался треск, Пенелопа перекувырнулась вокруг ветки, ударилась плечом, оцарапала ногу, обо что-то ударилась подбородком. Сосновые иголки кололи ей лицо. Соскользнув вниз, Пенелопа ухватилась за какой-то сучок, но тот не выдержал и треснул. Пенелопа чуть не свалилась, но в последнюю секунду успела обхватить в ствол и скрестить ноги. Напрягая все мышцы, она замерла на месте. Спина ныла, голова болела. Тяжело дыша, Пенелопа повисла на сосне.
Как она потом спустилась, она и сама не помнила.
17
Тайна бабушки Эрлинды
Увидев взлохмаченную Пенелопу, которая шлепнулась рядом с ними на покрывало, Том и Питч вытаращили глаза.
– Пенелопа, это действительно ты? – спросил Том. – А я и не знал, что когда писаешь, волосы встают дыбом, словно сунул палец в розетку! И почему у тебя пол-лица расцарапано? Это у вас, девочек, так принято? Или сейчас такая мода, а я не в курсе?
– Умолкни, Том. Не видишь, она вся в крови! – Питч достал из сумки лед и протянул ей. – Вот, возьми! Приложи к ноге. Видок у тебя, словно тебя занесло в крапивные джунгли!
Пенелопа с благодарностью на него посмотрела.
– В следующий раз писать буду в озеро. В лесу слишком опасно!
Она рассмеялась, и друзья вздохнули с облегчением.
– Что с тобой случилось? – полюбопытствовал Том, но Пенелопа сделала вид, что у нее что-то застряло между пальцами ног.
– Эй! Я с тобой разговариваю! С каких это пор наш лес стал опасным?
– Это всё сосны, – ответила Пенелопа.
– Сосны?! – переспросил Питч. – Не понимаю. Что в них такого опасного?
– А то, что у них ветки растут именно там, где мне понадобилось пройти!
– Высоковато же ты ходишь, – усмехнулся Том.
– А то! – ответила Пенелопа. – Как насчет того, чтобы еще разок окунуться, прежде чем пора будет по домам?
Вскочив, она бросилась к пруду.
– Кто быстрее, кто быстрее? – воскликнула она и плюхнулась в воду.
Питч и Том, разумеется, отставать не собирались – ринулись к озеру и минуту спустя что есть сил гребли следом за ней.
Вода была, как парное молоко, но умыться и промыть царапины было приятно. Мешали только комары да слепни, кружившие низко над водой и поджидавшие подходящего случая, чтобы накинуться на них.
– Может, вы в другой раз меня покусаете? – прошипела Пенелопа. – Сегодня с меня и так хватит!
Она нырнула и поплыла дальше, стараясь, чтобы друзья ее не догнали. Но Том и Питч были сильнее, а она уже порядком устала. К тому же ее мучил вопрос: «Почему? Почему же я наконец взлетела?!»
Но ей и в голову не могло прийти, что найти ответ на этот вопрос ей поможет бабушка Эрлинда. Вечером, когда Пенелопа вернулась домой, б. Э., увидев ее расцарапанное лицо, поинтересовалась:
– У вас что, был боксерский поединок?
– А мама уже на работе?
– Да. Начались недели барочной музыки, а значит, у нее опять по два концерта каждый вечер.
Вздохнув, Пенелопа налила себе воды из-под крана.
– Кажется, у меня есть мазь, которая поможет твоим царапинам побыстрее зажить, – пробормотала бабушка.
– Какая еще мазь?
– Ну, такая… Лечебная… По народному рецепту. Принести тебе?
Пенелопа кивнула, и бабушка отправилась к себе наверх. Не прошло и нескольких минут, как она вернулась с пустыми руками.
– Прости, ничего не осталось!
Присев за стол, б. Э. налила себе стакан молока, но, едва поднеся его к губам, тут же отставила и в задумчивости уставилась на внучку.
– Но, может, есть кое-что другое…
– Что – другое? – уточнила Пенелопа.
Вздохнув, Эрлинда Эрк встала и, обойдя стул, оперлась обеими руками о его спинку, вцепившись пальцами в светлое, слегка растрескавшееся дерево. Затем повернулась, направилась к раковине, открыла кран и принялась драить и без того до блеска отчищенную раковину. Сначала сверху, потом снизу.
– Бабуля? Бабуля?!
Тут Эрлинда Эрк внезапно обнаружила, что на кухне есть еще и плита. Словно зачарованная, она подошла поближе и включила конфорку. И пару секунд спустя выключила.
– Бабуля! – нахмурилась Пенелопа. – В чем дело? Ты хотела рассказать мне, какое «другое» ты имела в виду, а сама бродишь по кухне!
Замерев на месте, б. Э. подняла указательный палец и, широко открыв глаза, медленно поднесла его к губам:
– Тс-с-с! Ну, ладно. Придется тебе обо всем рассказать. Видимо, другого выхода нет. Но матери ни слова!
Что же могло потребовать такой секретности? Пенелопа хотела закатить глаза, но передумала: ее одолевало любопытство. И она кивнула.
Не говоря ни слова, бабушка снова поднялась наверх. На этот раз прошло довольно много времени, прежде чем она вновь показалась на пороге кухни.
– Возможно, это нам поможет, – сказала она и положила на стол не очень толстую, но довольно необычную книгу. Корешок у нее поблескивал, а на обложке были изображены монеты и всякие узоры. И хотя Пенелопа не любила читать, ей сразу захотелось заглянуть внутрь. Рука ее сама потянулась к книге, но бабушка, опустив ладонь на переплет, сказала:
– Я этого мудреного языка не понимаю, но может, ты поймешь…
