Чтобы огню
В воздух взвиться,
В землю сырую
Надо впиться,
Водой окатиться
С головы до ног,
Глаза закрыть —
И сделать прыжок!
«Семус триокко!»
Ну, разумеется, это всё объясняет! «Окатиться с головы до ног»… Видимо, воды, стекающей с мокрых после купания волос, оказалось достаточно. Вот в чем было дело, вот чего ей раньше не хватало! Для того чтобы взлететь, необходимо соединить все четыре элемента: землю, воздух, огонь и воду.
«Попробую как-нибудь, – сказала себе Пенелопа, – но уже не сейчас. Завтра. И не в комнате, а где-нибудь в другом месте, а то, того и гляди, набью еще одну шишку, стукнувшись о потолок!»
И, надежно спрятав драгоценную книгу под матрасом, она улеглась и заснула.
19
Искусство видеть
Ну почему, почему в будний день утро всегда в сто раз длиннее вечера?! Пенелопа уже не раз задавалась этим вопросом. А сейчас ее мучил еще один – уже совершенно математического свойства: когда же закончится этот урок?
Герр Пумпф был, наверное, самым милым и добрым учителем на свете, но Пенелопа никак не могла заставить себя вникнуть в суть науки о числах. Она ее совсем не интересовала. Зачем всё это учить? Кому хоть раз в жизни пригодилась алгебра? Когда же их наконец отпустят?.. Домой, к «Великому Властелину», набрать воды, разбежаться в круге камней, и…
– Пенелопа!
– Да?
– Что значит – «да»? – нахмурился герр Пумпф.
– Простите, мне показалось, вы только что назвали мое имя!
– Совершенно верно, назвал.
– И… э-э-э… почему же?
– Да, почему же, дорогая моя? Очень сложный вопрос! Однако если принять во внимание обстоятельства, можно предположить, что я хотел услышать решение задачи!
– Семь целых девяносто две сотых, – выпалила она.
Из-за спины преподавателя выглядывал Питч с листком в руках.
– Великолепно, Пенелопа! Ты не устаешь меня удивлять, – с наигранным уважением произнес герр Пумпф. – Потрясающие подглядывательные способности! Ну, и разумеется, не могу не отметить выдающиеся достижения Питча не только по части математики, но и в области чистописания!
Пенелопа покраснела, Питч смутился. Видимо, герр Пумпф был чемпионом по смотрению чужими глазами.
Когда уроки, наконец, кончились, и Пенелопа, вернувшись домой, села с мамой и бабушкой за стол, в дверь их драконьего дома постучали. Это был почтальон.
– Простите, сегодня припозднился! У меня снова посылка для многоуважаемой Эрлинды Эрк, ну и обычная почта, – улыбнувшись, сказал он, а потом, пожелав всем хорошего дня, удалился. «Обычной почтой» на этот раз оказалась бабушкина путевка в санаторий. Через месяц она должна была отправиться на Северное море – поправлять здоровье. Судя по выражению ее лица, она была рада, но как же рада была Пенелопа! Целых три недели бабушка проведет на море. Это означало, что у Пенелопы будет три недели углубленного постижения мудростей Великого Властелина. Каждый день, как только мама уйдет на работу, у нее будет несколько часов свободного времени, чтобы упражняться! До чего радужная вырисовывалась перспектива!
– Пойду погуляю! – крикнула Пенелопа маме, закончив уроки. Налив большую бутылку воды, она сунула ее в рюкзак и открыла дверь.
– Всего хорошего, детка! Когда ты вернешься, я, наверное, уже буду на репетиции. – Фрау Говиндер догнала ее и вручила бейсболку. – На, возьми, а то на улице жара! И кстати, ты не брала случайно мой шейный платок с розочками? Давно его ищу и всё никак не могу найти…
– Твой платок? – Пенелопа была уверена, что после того, как в день аварии вернулась из леса, повесила его на вешалку в прихожей. Разве нет? – Гм. Нет, я точно не брала. Но спроси у бабушки!
И она помчалась вниз по ступенькам.
– Пенелопа!
– Да?
– Прошу, будь осторожна.
Пенелопа кивнула. У нее что, на лбу написано: «Я иду летать!»? Конечно, нет… Но иногда казалось, что мама видит ее насквозь.
20
Наконец-то в воздухе
Камни сиротливо возвышались над выжженным лугом. Солнце не пощадило его: на голой, высохшей земле то тут, то там торчали лишь редкие, растрепанные ветром желтые соломинки. Пенелопа вся взмокла. По лбу градом струился пот, соленые капли попадали в глаза. Разумеется, в тени было бы приятнее, но где тень, там и деревья – а еще раз удариться о ветку ей не хотелось. И хотя у круга камней ей никогда никто не встречался, она на всякий случай как следует огляделась по сторонам. Пенелопа решила, что вначале попробует подняться повыше, а потом уже повернуть направо или налево. Но ни в коем случае не то и другое одновременно.
Прочь бейсболку. Открыть рюкзак, достать бутылку – и можно начинать! Встав в центр круга, Пенелопа медленно открутила крышку и подняла бутылку над головой.
– Ну что, готова? – спросила она себя. – Да? Тогда поехали!
Она зажмурилась и сосредоточилась на своих ногах. Дождавшись, когда тело пронзит удар тока, она одним махом опрокинула на себя полбутылки и воскликнула:
– Семус триокко!
Она поднялась над землей. Первые несколько секунд прошли как обычно, затем она начала ускоряться, и вскоре почувствовала себя зефиркой на празднике. Она рванула вверх, как стрела, выпущенная из лука. Ветер свистел в ушах, воздух становился всё холоднее. Слегка наклонив голову, она увидела, как мир внизу стал не больше кукольного домика. Она пролетела сквозь облако, но останавливаться вовсе не собиралась. Надо было немедленно тормозить, иначе она никогда не вернется назад – ну или в лучшем случае в виде ледышки! Держа одной рукой бутылку, другой Пенелопа вцепилась в волосы и потянула вниз. Ее начало мотать из стороны в сторону, она перевернулась на живот, завертелась вокруг своей оси, словно волчок, но скорость и не думала снижаться. Бросив бутылку, Пенни запустила вторую руку в волосы. Чш-ш-ш-ш! Тут она наконец остановилась и вздохнула с облегчением.
Дышать ледяным воздухом было больно. Внизу она могла разглядеть лишь зеленовато-серый туман, в котором проступали неясные очертания.
– Ничего себе! И вот надо же всё время бросаться из крайности в крайность! Осторожнее надо быть со своими желаниями! – рассерженно буркнула она и, покачиваясь, приступила к снижению. Вновь показался круг камней. Стало теплее. Пенелопа замерла, осторожно сделала пару шагов в сторону – вернее, скорее гребков, – и ее тут же понесло вперед. Смотрите-ка, а летать, лежа на животе, оказывается, гораздо проще! Она плыла по воздуху, словно невесомое оранжевое перышко – тихо и неторопливо.
