– Понятия не имею.
Он отвернулся и шагнул ближе к двери страхового офиса, а Соболев еще пару секунд постоял на месте, на всякий случай запоминая мужика. Тот и так казался смутно знакомым, может быть, это он тогда был за рулем БМВ?
Деликатное покашливание Петра Григорьевича заставило Соболева коротко постучать в дверь интересующего их кабинета и дернуть на себя ручку. Убедившись, что внутри никого, кроме хозяйки, он вошел, громко здороваясь:
– Добрый день! Вы Аглая?
Петр Григорьевич вошел следом и захлопнул за ними дверь, а Соболев обвел взглядом кабинет. Тот совсем не походил на магический салон или шатер гадалки на передвижной ярмарке, какие показывают в фильмах. Обычный современный офис с большим письменным столом, стандартным набором техники и уютным уголком в противоположном конце: небольшим столиком, диванчиком и двумя креслами. Вдоль одной из стен тянулся стеллаж со статуэтками, вазой с живым букетом, большой фотографий в рамке: две очень похожие женщины (вероятно, сестры) стоят обнявшись. В конце стеллажа маленькая капсульная кофемашина, несколько маленьких чашек, упаковка порционных сливок и стаканчик с сахарными пакетиками.
За столом сидела женщина, тоже совсем не похожая на ведьму: высокая, стройная, в светлой однотонной блузке и темной, наверняка прямой юбке примерно до колена (поскольку она сидела, некоторые детали Соболеву пришлось додумать). Длинные каштановые волосы аккуратными локонами падали ей на плечи, макияж был сдержанным, «офисным», ничего пестрого или «готичного», чем грешат гадалки. Обычные украшения, обычный маникюр. Женщина с одинаковым успехом могла бы быть и страховым агентом, и риелтором, и юристом, и даже психотерапевтом, но никак не ведьмой.
Когда полицейские вошли, она оторвалась от экрана ноутбука, стоящего на столе перед ней, и окинула их таким же изучающим взглядом, каким Соболев просканировал кабинет и ее саму. Улыбнулась и уточнила:
– Вообще-то, Татьяна. Аглаей звали мою прабабку, а у меня это рабочий псевдоним. А вы?
– Капитан Соболев, майор Разин, мы из полиции.
– Вот как, – ясновидящая Татьяна откинулась на спинку кресла, по лицу ее пробежала тень замешательства. – По какому поводу, позвольте узнать? У меня вполне легальный бизнес.
– Мы здесь по поводу Ирины Рязановой, – подал голос Петр Григорьевич.
– А, эта бедная девочка, – печально протянула Татьяна и поднялась на ноги. – Вы присаживайтесь, я расскажу вам все, что знаю, хотя мы не были близко знакомы. Кофе?
Она сделала приглашающий жест в сторону «уютного уголка». От кофе ни Петр Григорьевич, ни Соболев отказываться не стали. Пусть дамочка расслабится и уверует в то, что она рядовой свидетель.
– Как давно вы были знакомы с погибшей и какого рода отношения вас связывали? – нарочито скучающим тоном поинтересовался Соболев, когда Татьяна села в кресло напротив него. Петру Григорьевичу достался диванчик.
– Она была моей клиенткой. Хотя не сразу ею стала, конечно. Мы познакомились случайно, в торговом центре на проспекте. Стояли в одной очереди за кофе. Меня рядом с ней накрыло очень сильным озарением, я едва не потеряла сознание. Ирочка оказалась достаточно добра, чтобы помочь: поддержала, отвела к скамейке, предложила принести воды.
– Озарением? – нахмурившись переспросил Петр Григорьевич, когда она замолчала.
Татьяна улыбнулась – грустно и снисходительно одновременно.
– Озарением, видением – можно по-разному называть. Если точнее: я увидела кое-что из ее будущего.
– Что именно? – поинтересовался Соболев, стараясь не демонстрировать скепсиса.
– Достаток. Я увидела, что ее ждет предложение, которое круто изменит ее жизнь.
– И вы сказали ей об этом?
Татьяна пожала плечами и кивнула.
– А как иначе? Она, конечно, не поверила, но развеселилась. Ответила что-то вроде: «Вашими бы устами…» Я сказала, что она скоро сама во всем убедится. И дала ей свою визитку.
– Зачем? – сделал вид, что не понял Соболев.
– Я видела, что предложение будет очень спорным и ей трудно будет самой принять решение. Я дала ей визитку и предложила позвонить мне, когда предсказание сбудется. Она позвонила буквально две недели спустя, сказала, что все произошло именно так, как я сказала. И спросила, что я видела, нужно ли ей принять предложение.
– И что вы ей посоветовали?
– Я лишь сказала то, что шептало мне предчувствие: предложение принесет в ее жизнь достаток и все изменит.
– А вы знали, что это за предложение? – уточнил Петр Григорьевич.
Татьяна покачала головой.
– Я обычно не вижу подобные детали, а сама Ира ничего не стала уточнять. Я просто знала, что согласие повысит ее благосостояние и приведет к исполнению какой-то мечты.
– И когда все это происходило? – поинтересовался Соболев.
Татьяна задумалась, вспоминая.
– М-м-м, встретились мы где-то в марте, а позвонила она в первых числах апреля… Да, я как раз собиралась взять небольшой отпуск, но она успела позвонить в тот день, когда я еще была в офисе.
– Надо же, как удачно… И хотите сказать, что вы не имеете отношения к предложению поработать в службе эскорта, которое поступило ей как раз тогда? – хмыкнул Соболев. – Бросьте, Татьяна, не юлите. Нам все известно про вашу контору. Вы ведь рекрутер, да? Или ваша задача именно в такой вот предварительной обработке потенциальной кандидатки?
Он бил вслепую, наугад. Не имея в рукаве ни одного козыря, надеялся взять на испуг. Или хотя бы просто по реакции понять, насколько близок к истине в своей догадке.
Или Татьяна хорошо владела собой, или действительно не имела к эскорту никакого отношения. Лишь тень недоумения снова легла на красивые черты лица, безупречно очерченные брови чуть приподнялись.
– Что за глупости?
– То есть внезапные озарения и бесплатные советы ясновидящей – это не глупость, а предположение, что вы участвуете в схеме вербовки девушек для сомнительного бизнеса, – полная ерунда? – вздохнул Петр Григорьевич. – А вот для нас все выглядит с точностью до наоборот.
Татьяна оскорбленно поджала губы и неестественно выпрямилась, выдавая напряжение. Так выглядит оскорбленная невинность.
– Я постоянно сталкиваюсь с подобным скепсисом, но с такими обвинениями – впервые, – холодно процедила она. – Давайте я объясню вам, как работаю. Мой дар имеет разные формы. Иногда я пытаюсь заглянуть в будущее сама через спровоцированные видения или карты. Это бывает очень тяжело и пагубно сказывается на моем здоровье, поэтому я беру за это деньги. Но иногда дар срабатывает сам. Когда высший разум хочет что-то передать через меня другому человеку. Видение снисходит без моего участия, а я не имею права о нем умолчать. Иначе дар меня покинет. Так объясняла прабабка, когда я была еще совсем малышкой. Поэтому да, я сказала все Ирине, как видела, без утайки и без денег. Позже, когда она снова обратилась ко мне, я работала с ней уже в общем порядке.
