— Алекс…
— Но самое главное, я не должен был сдерживать себя от признания. Я люблю тебя, Милли.
Милли показалось, что сердце в ее груди сделало полный оборот вокруг себя. Какое‑то время она просто не могла произнести ни слова.
— Ты…
— Да, я люблю тебя, — повторил Алекс. — Я полюбил тебя сразу, в самом начале. Но из‑за трусости я убедил себя, что ничего к тебе не испытываю. А ты была такой смелой и доброй ко мне.
— Смелой? — Из груди Милли вырвался нервный смешок. — Я куда трусливее тебя, Алекс. Как ты думаешь, почему там, в Риме, я не сказала тебе про беременность?
Алекс покачал головой.
— В этом только моя вина.
— Нет, Алекс, виновата только я. Я столько лет была никем не любима и никому не нужна, что позволила страхам завладеть моей жизнью. Я хотела признаться, как сильно тебя полюбила, но я испугалась. — Она опустила грустные глаза, голос ее дрожал от сожаления. — По этой же причине я не призналась в беременности. Я боялась, что ты от меня отстранишься. Скажешь, что теперь я тебе больше не нужна.
Лицо Алекса приняло озадаченное выражение.
— Про себя я могу сказать то же самое. Я думал, что делаю, как лучше, а оказалось… Оказалось, я превратил наш брак в катастрофу. Последние три недели были для меня адом, Милли. Десять раз в день я брал телефон, чтоб набрать твой номер. Но из‑за своей гордыни я ни разу тебе не позвонил. Из‑за гордыни и страха. — Алекс покачал головой. — Я оставил тебя одну, когда ты была беременна. Если бы с нашим ребенком что‑то случилось…
Милли обхватила его руку своими ладонями.
— Алекс, ты слишком долго нес на себе непосильную ношу. Тебе не нужно себя в чем‑то упрекать.
— Но если бы я был с тобой…
— Я все равно могла бы пойти в Халки одна. Думаешь, ты бы меня остановил? Это могло случиться не по дороге в Халки, а по пути на пляж. Или на лестнице. Ты не Господь Бог, Алекс. И ты не в силах контролировать все. Не надо винить себя каждый раз, когда что‑то идет не так.
Алекс смотрел вниз на их сложенные вместе руки.
— Это все мой гнев, моя гордость и мой стыд. Из‑за них мы чуть не потеряли друг друга, Милли. История со мной повторяется каждый раз. Я был слишком горд, чтоб признать свои ошибки. И мне было слишком стыдно признаться тебе в своих чувствах.
— Но сейчас ты признался мне, Алекс, — тихо сказала Милли. Ее сердце до краев заполнилось надеждой и счастьем. — Вот что важно. Ведь главное то, какие мы сейчас. Прошлое осталось в прошлом вместе с болью, обидами и сожалениями. Прошлое создало нас такими, какие мы есть. Но оно не должно создавать наше будущее. Его нельзя изменить, но искупить можно.
— Ты действительно в это веришь? — спросил Алекс, поднимая глаза.
— Я верю в это всей душой.
Алекс смотрел на Милли, не вынимая руки из ее ладоней. По выражению его лица невозможно было угадать, что он скажет или сделает дальше.
— Ты это серьезно, Милли?
— О чем ты?
— Ты действительно любишь меня?
К горлу Милли подступил комок, а к глазам — слезы.
— Всем сердцем.
— Но почему?
В голосе Алекса было столько сомнения, что Милли улыбнулась.
— Потому что ты замечательный, Александро Сантос. Ты добрый, заботливый и смелый. А еще ты очень честный и… красивый.
— Красивый, — ухмыльнулся Алекс.
Он склонил голову и прижал руки Милли к шрамам на своей щеке.
— Невероятно красивый и неприлично сексуальный. Я люблю тебя, Алекс. За эти несколько месяцев я по‑настоящему тебя полюбила и хочу провести свою жизнь с тобой. Если ты мне, конечно, позволишь.
Милли было так приятно признаваться ему в своих чувствах. Как будто кто‑то вдруг даровал ей долгожданную свободу. И она совсем не боялась. Но если бы ей и было страшно, Милли знала — игра стоит свеч.
— Если я тебе позволю? — переспросил Алекс. — Я буду счастлив тебе это позволить. Больше всего на свете я хочу наверстать упущенное за эти три недели.
— Тогда начнем прямо сейчас? — тихо спросила Милли.
Алекс положил руку на ее округлившийся животик.
— Начнем сейчас и будем продолжать до конца наших дней.
Эпилог
— Девочка!
Алекс рассмеялся в голос, когда акушерка подняла кричащую краснокожую малышку и положила Милли на грудь. Из глаз Милли ручьями текли слезы, когда она трогала влажные темные завитки волос на головке их общей дочери.
— Она такая красивая.
— Прямо как ты, — сказал Алекс и поцеловал жену в лоб.
Роды длились двадцать часов, и Милли была выжата как лимон. Еще никогда в жизни не была она такой выносливой и, главное, смелой.
— Как я? — повторила Милли, нежно прижимая дочку к себе. — Она больше похожа на тебя. Черные волосы, голубые глаза. Настоящая красотка.
— Цвет глаз еще изменится, — улыбнулась медсестра.
— Но останется красота, — со знанием дела сказал Алекс. — Потому что она наша дочь.
— Да, — согласилась Милли, целуя девочку в затылок.
Беременность далась ей тяжело, и, чтобы не испытывать судьбу, они с Алексом не стали заранее думать над именем. Четыре месяца Милли провела в постельном режиме, а роды — к радости обоих родителей — начались на тридцать восьмой неделе. Все, как и должно быть. Последние полгода прошли физически тяжело, но трудности только сплотили Алекса и Милли. Они оба стали сильнее, и сильнее стала их любовь.
Они научились быть вместе, когда боялись чего‑то. Они научились зависеть друг от друга и за это благодарили судьбу. Так же как за маленькое чудо, лежащее теперь у Милли на груди.
— У тебя есть хоть какие‑то мысли насчет имени? — поинтересовался Алекс, глядя на своих самых любимых женщин.
— Есть, — призналась Милли, и Алекс заметил стеснение в ее голосе. — Если ты не против, я бы назвала ее Дафна.
Алекс усиленно заморгал. Неожиданное предложение Милли тронуло его до самой глубины души.
— Если ты серьезно…
— Конечно. — Милли подняла взгляд на мужа. Ее красивое лицо сияло любовью и нежностью. — Хочешь взять ее на руки, Алекс? Хочешь подержать свою дочь?
Не в силах подобрать слов, Алекс молча кивнул, и Милли аккуратно передала ему юную Дафну.
Милли была права, говоря, что прошлое нельзя изменить, но искупить можно. И доказательство тому Алекс сейчас держал в руках. Его дочь. Его жена. Его семья. И это навсегда.
Повернувшись к Милли, Алекс протянул ей руку. В такие мгновения им не нужны слова, вместо них говорят их сердца. Алекс видел любовь в глазах и в улыбке Милли. Тем же чувством переполнялась его душа. Все внутри его пело от счастья, и Алекс улыбнулся любимой супруге в ответ.
