– Не смотри, – сказала я. – Все хорошо.
Ложь во спасение. Простая ложь. Осторожно. Паника только все испортит. Страх заберет все силы. Я взглянула через плечо, чтобы привлечь внимание Райана, но он уже снял рубашку и рвал ее на куски.
– Дай посмотрю, – сказал он, склонившись рядом со мной в белой футболке и брюках.
Коул оперся на полки, и я убрала руку, случайно приподняв край его футболки. Райан вздрогнул и быстро закрыл рану натянутой тканью.
– Так тот шум наверху, – сказала я, – выходит, это не входная дверь?
Райан покачал головой и протянул мне кусок ткани.
– Закрой плотнее рану, – сказал он.
– О боже! – выдохнула Анника. – В него что, стреляли? Что тут вообще происходит? – Она посмотрела вокруг. – И где мы?
– Мы не знаем, что происходит, – сказала я, пригибая Коула к себе, занимая руки, чтобы успокоить нервы. – Они тут недавно, наши телефоны не работают, и мы пытались позвать на помощь. Дым сделала я. А потом появились вы и не заметили, что они хотели вас схватить…
Райан зажмурил глаза:
– Ты сказала «подвал», и мы побежали, я просто не успел сообразить… Дверь. Я запаниковал. Прости…
– Нет, ты не виноват…
– Виноват, – возразил он, сильнее прижимая руку к ткани.
Я затянула узел на поясе, и Коул тяжело вздохнул. Потом положила руку ему на плечо и сжала, чтобы его приободрить. За дверью послышался удар: какое-то орудие, пистолет или взрыв – это могло быть что угодно. Анника застонала.
– Все нормально, – твердила я. – Это убежище. Сюда никто не сможет пробраться.
Я вытерла руки о джинсы, но на них все равно осталась кровь Коула. Руки задрожали, и я сжала их в кулаки. Потом встала и со слепой надеждой подошла к мониторам.
– Ну же, – сказала я.
Анника встала рядом:
– Это снаружи?
– Да, – ответила я. – Кто-нибудь наверняка что-нибудь увидел. Или услышал. Мы не можем торчать тут одни.
Мы не одни, мы не в ловушке, мы не умираем. Я мысленно прошлась по списку, хотя на самом деле мы были одни, в ловушке, а Коул истекал кровью на полу… Я посмотрела на Коула, затем на Райана – в его взгляде читалось отчаяние, и до меня дошло, что он что-то знает про рану Коула, чего не знаем мы.
– Кто-нибудь придет, – сказал Райан. Но затем, когда думал, что никто не смотрит, изо всех сил зажмурился.
Во рту снова появился кислый привкус, почти тошнота. Я прокашлялась и глотнула воздух. На затылке выступил холодный пот. Я поняла, что меня сейчас стошнит прямо тут, в убежище.
В дверь опять что-то врезалось, Анника подпрыгнула. Уронила голову на руки.
– Надо было бежать к машине, – прохрипела она. – Мы в ловушке. О боже, мы в ловушке, а они… – Она замолчала. Но мысль осталась: они в сантиметре от нас. Прямо за стеной. И нам некуда идти.
Я глубоко вздохнула, борясь с тем, что подступало к горлу. С усилием прогнала это чувство, закрыла глаза.
– Прости, но я не знала, что делать! – сказала я. Я никогда не знаю. Выбор сделать невозможно, и я то и дело делаю неправильный. – У них пистолет, ты была на стене, а мой дом как крепость. Я думала, так безопаснее.
Но, возможно, она бы выбралась, позвала на помощь и вытащила бы нас отсюда. Вместо этого я затащила ее в ловушку. Сколько жизней висело над пропастью из-за меня? Я пригласила Райана в дом, затащила сюда Аннику, позвала Коула…
– Как ты тут оказался, Коул? – спросила я.
Он вздрогнул, когда Райан надавил на рану.
– А ты как думаешь? Меня мама послала. Судя по всему, она не могла до тебя дозвониться после какого-то сообщения.
Он закашлялся, и Райан что-то пробурчал ему. Коул продолжил:
– «Просто забеги на секундочку, – сказала она. – Попроси ее мне позвонить, – сказала она. – Я переживаю», – сказала она.
Он говорил медленно, сквозь зубы. В его голосе звучала горечь, но меня осенило.
– Значит, если ты ей не позвонишь, она позовет на помощь, – сказала я, цепляясь за новую надежду.
Коул засмеялся, и этот смех напомнил мне его плач в детстве, когда он падал с качелей.
– Я не собирался к тебе ехать, – заявил он.
Я думала, на этом все. Что он злился на самого себя, что приехал. Но он продолжил:
– И поэтому я ей написал. – Он толкнул в мою сторону свой телефон.
На экране было открыто сообщение: «В Доме ужасов все нормально».
– Я сказал ей, что заехал. До того, как приехал сюда. Я соврал, потому что зачем пытаться помочь человеку, который явно не хочет твоей помощи?
Я поморщилась, но он продолжил, ничего не заметив:
– Но потом, конечно же, мне стало стыдно, потому что, если бы с тобой действительно что-то произошло, мы бы конкретно попали. Так что для собственного успокоения я решил все-таки заехать. – Он натужно попытался рассмеяться. Махнул в сторону. – И вот результат.
– Мне очень жаль…
Послышался звук влетающего в дверь предмета, и Райан широко раскрыл глаза.
– За нами ведь придут? – спросила Анника.
Я уставилась на Райана. Он уставился на меня и наконец произнес:
– Конечно.
Я достала рацию, включила ее, зажала кнопку сбоку и поднесла микрофоном ко рту.
– Мы застряли в подвале дома на Блэкберд-Корт, улица Стерлинг-Кросс. Снаружи вооруженные люди. Пожалуйста, пришлите к нам помощь.
В ответ одни помехи. Я переключила станцию, настроилась на самый чистый канал и повторила сообщение.
– Для ограбления в округе есть дома и получше. – Голос Анники дрожал в такт фонарику. – Без обид, конечно.
Коул сглотнул, прислонив голову к двери:
– Это не просто взлом. Они прямо тут, за дверью.
Все посмотрели на меня, и вдруг в дверь опять что-то стукнуло. Все подпрыгнули. Анника взглянула прямо на меня.
– Ты знаешь этого мужчину сверху? – спросила она.
Я подумала о человеке у входной двери, как он заговорил. Он назвал меня по имени…
– Нет, – ответила я.
Она сжала губы, и я повторила:
– Нет, Анника. Нет.
– Тогда зачем они пытаются залезть в дом?
Она глубоко вдохнула и закрыла рот рукой. Я чувствовала, что она вот-вот сломается. Подвал до отказа наполнился страхом и мог взорваться от любой искорки.
Потому что мама сбежала. Потому что они вернулись за нами. Потому что безопасность – всего лишь самообман. Но я судорожно пыталась придумать, что сказать Аннике. Любое другое объяснение. Я будто падала с обрыва и отчаянно пыталась ухватиться хоть за что-нибудь.
