А того, кого ненавидишь, легче пустить в расход.
И потому… лучше пусть ненавидит. Пусть думает все, что хочет.
«И любовь за три года остывает» — так говорят на Ятори. Мне оставалось лишь надеяться, что моя любовь за три года тоже сдохнет. Мне оставалось надеяться лишь на это.
«Сейли, не дави, — вспомнились мне слова Багора. — Это тебя на органы продать не успели, а Кей продавали дважды».
Что ж… третьи торги так же завершатся вполне успешно.
Запрокинуть голову, не позволяя слезам соскользнуть на ресницы и жить, жить на разрыве, отчетливо осознавая, что одна часть меня мертва, вторая… вторая пытается искупить вину за жизни близких людей.
***
« — Папа, я не хочу, я…
— Кессади, это хорошая клиника, все будет хорошо.
— Пап, но я…
— Я все решу, Кесси, все будет хорошо»…
Хорошо не было.
Ни тогда, ни сейчас.
И я все отчетливее понимаю — хорошо для меня в принципе никогда не наступит.
***
Поместье лорда Виантери я покинула никого ни о чем не предупредив, взломав панель доступа на флайте, изолировав его от наблюдения и полетев за четыре часа до разрушенного поместья Анатеро.
Скорость была зашкаливающая, высота полета — неимоверно низкая, маневренность – на грани. Я маневрировала между деревьями, не поднимаясь выше, чтобы не быть засеченной системой воздушной обороны, не дать радарам засечь себя и… просто не думать. Вообще ни о чем не думать. Когда летишь на такой скорости по лесу, все что остается – предельно сконцентрироваться на управлении флайтом, и тогда для иных мыслей места не остается. Как и для слез — какие слезы, если нужно сосредоточенно смотреть вперед?!
***
В поместье Анатеро прибыла почти на рассвете. Счетчик местного времени показывал четыре часа утра, счетчик топлива почти ноль, счетчик пропущенных сообщений на сейре зашкаливал.
Флайт я оставила в лесу, в зависшем состоянии. Спрыгнула с пятиметровой высоты на землю, и почти сразу ощутила запах опасности, ее вкус, ее металлический привкус на губах… Эти территории не пустовали. И тут жила ярость. Ярость, ярость, ярость… Деревья, с содранной корой, следы от когтей, ярость — которую выплеснули здесь, словно бесясь от бессилия.
Как интересно…
По лесу я не прошла совершенно спокойно – он был мертв. Ни хищников, ни птиц, ни насекомых, ни даже вездесущих мелких грызунов. Здесь не было ничего — звенящая пустота, которую, казалось, только подчеркивал шелест ветвей искалеченных деревьев.
А вот само поместье не пустовало. Для того чтобы проникнуть в него, пришлось миновать шестиметровую стену, первую из трех, и едва я перескочила препятствие… идти дальше желание почти пропало.
Они превратили первую линию обороны в кладбище. Основательное, ухоженное кладбище, оформленное даже с применением современных технологий — над каждой могильной плитой тускло сияло изображение захороненного, и это заставляло осознать весь масштаб трагедии. Дети, старики, мужчины, женщины… даже домашние животные.
Я шла мимо могил ощущая себя так, словно иду мимо чужих не прожитых жизней, и не могла понять — как же так?
Да, Илонес закрытая планета.
Да, статус адмирала Вейнера сделал эту планету еще более закрытой от пристального внимания любой из самых развитых цивилизаций нашего времени. Сюда не совались ни Танарг, ни Гаэра, ни Союз Алтари, ни даже выходцы с Земли. Да, возможно, в таком режиме им удавалось сохранять массовые убийства в тайне.
Но тут ключевое слово именно «удавалось». В прошедшем времени. Потому что резня в поместье Анатеро, привлекла внимание того же генерала Энекса. И похоже причиной этого была именно вот эта необъяснимая резня… В остальном, Илонес прекрасно справлялся с нападениями, а на откуп «второй расе» отдавались переселенцы, точнее даже — их женщины, а при нападениях гибли те, кого никогда не жалко — наемники.
И в принципе все всех устраивало… до нападения на поместье Анатеро.
«Он вырвал. Сказал – она бессердечная. Ей ни к чему. А сегодня он сказал, что вырвет мое, если я не убью того, у кого из-за тебя там тесно» — вспомнились мне слова Соена.
Он…
И — «Те, другие, не sunttenebrae»…
Я вспомнила просматриваемые записи. Особенности поведения «невидимых демонов» бросались в глаза сразу – они убивали только мужчин с оружием и похищали женщин. Все. Никакой массовой резни. Никаких повреждений городам, ну кроме коммуникаций, никаких эксцессов… Ни изорванной в клочья коры деревьев, ни уничтожения животных, ничего такого, что случилось здесь.
Все любопытнее и любопытнее…
Я миновала кладбище, вскарабкалась на вторую стену, и передумала спрыгивать вниз — лазерную систему безопасности не заметил бы лишь новичок. Я же увидела сходу систему лазерного лучевого покрытия, расположенного сантиметрах в десяти от земли. То есть замок был в настоящий момент обитаем. И хорошо защищен. Интересно.
Я вернулась на «кладбище», подобрала несколько сломанных веток, которые за стену из лесу перекинул ветер, и вновь взобравшись на вторую стену, бросила их вниз.
Реакция была предсказуема — оглушительно взвыла сирена, десяток прожекторов мгновенно высветил место преломления лазерных лучей, в третьей стене открылась калитка и… и вышла бабка с джишкой.
Как неожиданно.
— Кто там, дохлый дерсенг вам в зад! – крикнула она.
Акцент Астероидного братства невольно вызвал улыбку.
— Боюсь, не поместится, — крикнула я, полностью перейдя на язык пиратов.
Бабка поправила платок, и одновременно словно невзначай перенастроила линзы, в следующий миг дуло джишки было направлено мне в лоб.
— А я смотрю, гостеприимство ваше все, — не удержалась от колкости.
Старуха недвусмысленно передернула затвор второй джишки, на этот раз повесомее.
— И охота вам после стену восстанавливать? – это уже было даже забавно.
— Ладно, — сдалась старуха, — прыгай сюда, если разговор есть. Пить будешь?
— А почему бы и нет, — и я спрыгнула вниз, вызвав вторую волну вытья сирены, от которой поморщились мы обе.
Орала сирена немилосердно.
***
Внутренний дворик замка Анатеро был на удивление чист — все выбелено белой краской, никаких следов крови, и… еще не активные могильные плиты в стороне от лестницы главного входа.
— Да уж, — старуха проследила за моим взглядом, — никогда не думала, что мне доведется их хоронить, да как видишь жизнь распорядилась иначе.
И после этих слов она словно стала ниже, сгорбившись под тяжестью горя и прожитых лет.
— Пошли в хату, — уже исключительно на языке пиратов, предложила она, и первая поднялась по ступеням.
