Я присела у плетеного ларя и открыла его, в глубине души подозревая, что наткнусь на очередную дохлятину. Но обнаружила книги: «Словарь кельтской мифологии» Мак-Килопа, «Мифы и легенды Ирландии» Мак-Клина, «Пробуди в себе кельта» под авторством некоего колдуна по фамилии Сумара и «Мабиногион»
[8].
– Три книги о ритуалах кельтов и одна – о короле Артуре.
Я протянула Джули «Пробуди в себе кельта». Она читалась легче всего и была снабжена красивыми картинками. Сама я взяла «Мифы и легенды», понадеявшись, что Эсмеральда потрудилась подчеркнуть важные места. Открыла алфавитный указатель и обнаружила посредине списка на букву «М» три кровавых отпечатка. Ведьма вымазала пальцы в куриной крови и не вымыла руки перед тем, как взяться за книгу. Неужели не чувствовала, что они липкие?
Я внимательно изучила список имен: Монган, Монгфинд, Морк, Морриган…
Вот дерьмо! Я открыла статьи, начинающиеся с «М». Пожалуйста, только не Морриган, не надо.
Жирный кровавый отпечаток красовался аккурат на развороте с Морриган.
За что мне это?
Страшно захотелось швырнуть книгу в стену. Нашла кому поклоняться!
– Bestoloch.
– Что? – переспросила Джули.
– Значит «кретинка» по-русски. Похоже, ковен твоей мамы служил Морриган
[9]. Она не из добрых божеств.
Джули развернула ко мне книгу.
– А с ним что не так?
На картинке гигант махал огромным мечом. Мускулы бугрились, над одним плечом раздулась мышца, грозя заползти на голову, колени и ступни были вывернуты в обратную сторону, исполинские руки свисали до земли. Рот распахнут, левый глаз выкатился из орбиты. От головы великана исходило свечение, нарисованное короткими чернильными штрихами.
– Кухулин – великий герой древней Ирландии. Во время битвы впадал в неистовство и становился вот таким. Это называется «бешенство героя».
– Почему его голова светится?
– Поговаривали, во время приступа он ужасно раскалялся. После боя разгоряченному герою требовалось остыть, и его поливали водой. По одной из легенд, он прыгнул в кадку с водой, и та взорвалась.
Я задумчиво уставилась на котел в центре комнаты.
– Эй… – потянула меня за рукав Джули.
– Погоди-ка минутку.
Я подошла к котлу и взялась за ручки.
– Он слишком тяжелый, – запротестовала малышка.
Кряхтя от натуги, я приподняла котел и сдвинула его в сторону. Крышка чуть приоткрылась, протухшее варево пролилось. К счастью, не на меня.
Под котлом была вырыта яма. Узкая – с трудом бы пролезло небольшое животное, разве что собака размером с бигля. Края гладкие, идеально круглые, словно вырезанные ножом. Я заглянула в дыру, но увидела только тьму. Изнутри веяло запахом влажной почвы и разложения.
Дежавю.
Джули наскребла на полу грязи и направилась к дыре, однако я ее не пустила.
– Но я хочу проверить, глубокая ли она!
– Ни за что.
Она с усмешкой выбросила ком. Моя крутизна в ее глазах явно упала на несколько пунктов.
По сторонам ямы, образуя равносторонний треугольник, остались три отпечатка – следы ножек котла. Такие же были на месте сборища ковена в ущелье.
Но котла мы там точно не видели.
8
Брайс и компания от реванша отказались, поэтому мы спокойно покинули Улей, прихватив с собой библиотечку Эсмеральды. Кастер мудро решил не показываться. По пути от трейлера номер двадцать три до самых ворот нам не встретилось ни единой живой души.
Добрый час ушел на то, чтобы выбраться из Улья в Крольчатник к тому самому месту, где возле кучки конского навоза терпеливо дожидался Нинни.
Я подсадила Джули в седло. До Уайт-стрит оставалось пятнадцать минут пути, но малышка здорово вымоталась.
– Куда поедем? – спросила она.
– Домой. Назови адрес.
Она поджала губы и уставилась на луку седла.
– Джули?
– Там никого нет, – отрезала она. – Мама ушла. А больше у меня никого нет.
Ну и дела…
Близилась ночь. Что мне оставалось – выбросить на улицу голодного, усталого, потерявшего мать чумазого ребенка? Дайте-ка подумать…
– Мы заедем к вам домой и посмотрим, не вернулась ли она. Если нет, переночуешь у меня.
Мамочка не вернулась.
Домик Джули прятался в углу жилого комплекса – в стороне от Уайт-стрит. Новизной жилище похвастаться не могло, зато внутри было чисто, разве что в раковине на кухне громоздилась немытая посуда. Похоже, изначально здесь было две комнаты, но кто-то, наверное сама хозяйка, отделил часть гостиной деревянной перегородкой. В итоге получился небольшой закуток, где помещались старая швейная машинка, пара шкафов и маленький стол. На нем лежало почти законченное платье светло-голубого цвета, сшитое явно для дочери.
Я бережно погладила ткань. У ведьмы имелись свои недостатки, но она очень любила своего ребенка.
Малышка отправилась в спальню и принесла фотографию. С нее смотрела усталая женщина с распущенными светлыми волосами. У нее были карие глаза, точь-в-точь как у дочери, и бледное лицо. Она выглядела измученной и лет эдак на десять старше своих тридцати пяти.
Я велела Джули помочь мне вымыть посуду. На дне раковины обнаружилась бутылка «Уайт айриш роуз» с белой этикеткой. Из горлышка воняло спиртом. По слухам, напиток приводил людей в дикую ярость.
– Мама когда-нибудь на тебя кричала? Била тебя, когда пила?
Джули наградила меня злобным взглядом:
– Она хорошая!
Я выбросила бутылку.
* * *
Пару часов спустя мы оставили Нинни в конюшне ордена. После передышки магия снова принялась атаковать Атланту короткими очередями. День перетек в вечер, я устала и проголодалась. По нескончаемой веренице улочек мы отправились на север, в квартиру, когда-то принадлежавшую Грегу. Теперь, пока я находилась в городе, она служила мне домом.
По узкой лестнице мы с Джули поднялись наверх. Магическая волна опять разбушевалась. Толкнув дверь, я ощутила покалывание охранных чар, и все вспыхнуло голубым. Впустила Джули, закрыла за нами дверь и сняла обувь.
– Мило. А на окнах решетки… – сказала малышка.
– Чтобы держать злодеев подальше. – Недосып наконец меня настиг. Я чертовски вымоталась. – Снимай обувь.
Джули послушалась.
Порывшись в кладовке, я обнаружила коробку со своими старыми подростковыми вещами: я носила их, когда после смерти отца переехала к Грегу, а он ее сохранил.
