23
Спустя три часа мы с Браном мчались в крепость Стаи. Ведьмы одолжили нам лошадей, и мы гнали бедолаг, пока те не взмокли.
Брана переполняла ярость. Он проклинал меня, что сразу не отдала ему крышку. Потом Кэррана, что ее потерял. Морриган – что в наказание за провал отняла у него туман. Обругал всех фоморов, вместе взятых, подбирая самые изощренные выражения, пока они окончательно не утратили смысл. Я не произнесла ни слова.
Через полчаса он выдохся и замолчал.
– Серый пузырь – это защитный купол, – наконец сказал он. – Фоморы выбираются из котла только по одному. Морвран тянет время, чтобы собрать армию.
– Мы можем разрушить чары?
– Даже Кухулин не сумел бы через них пробиться, – сказал он и покачал головой. – Через пятнадцать часов заклятие спадет, и твой город утонет в крови. Мы с тобой едем по иному миру, потому что люди, живущие здесь, – он обвел рукой дома, стоящие вдоль улицы, – уже мертвы. Здесь город мертвецов. И все потому, что ублюдок полез спасать нищенку.
Но она – моя нищенка. Ради нее я бы тоже пошла с «Погибелью» наперевес прямо на полчища демонов.
При нашем приближении ворота крепости распахнулись. Во внутреннем дворе нас встречала целая толпа. Я поискала среди них знакомого персонажа.
Пожалуйста!
И наконец увидела. На спину Царя Зверей ниспадала грива волос. Я чуть не пропустила его, поскольку шевелюра уже утратила белокурый оттенок, а стала серой, как шерсть Кэррана в его зверином обличье Брана перекосило. Он спрыгнул с лошади и размашистым шагом направился к вожаку.
– Ты! Сукин сын!
Началось…
– Кэрран, не убивай его, это Пес Морриган. Он нужен нам, чтобы разобраться с котлом!
Я быстренько спешилась и помчалась догонять Брана. Оборотни расступились, освобождая путь Царю. На руке у него белела повязка.
Бран пихнул Кэррана, но тот не шелохнулся.
– Ты отдал его им! Ради чего? Ради тощей девчонки с улицы? Всем наплевать, если она сдохнет! Из-за нее ты убил сотни. Почему?
Глаза оборотня сверкнули золотом.
– Я не обязан перед тобой отчитываться, – он оттолкнул Брана назад.
Тот попятился, и я его перехватила.
– Не делай этого, пострадаешь.
Он вырвался от меня и бросился на Кэррана. Царь Зверей зарычал, схватил стрелка за руку и швырнул через двор. Пес Морриган вскочил на ноги, издав нечеловечески жуткий вопль, звуковой волной ударивший по ушам.
Плоть Брана словно забурлила. Мышцы разбухли до неприличия, вены выпятились, как веревки, сухожилия завязались в узлы размером с яблоко. Он моментально вырос, локти и колени утонули в налившихся мускулах. Тело скрутилось в обратную сторону, будто в нем не осталось костей, и принялось раздуваться, деформироваться и плавиться, после чего окончательно обрело фантасмагорическую форму. Под кожей, как маленькие машинки, катались, сталкиваясь, бугры. Левый глаз выпятился вперед, правый – утонул. Лицо вытянулось, обнажив зубы и громадный рот, подобный пещере. С кривых губ капала слюна. Единственный оставшийся глаз вращался в глазнице.
Бешенство героя! Ну разумеется. Четвертый дар – дар от рождения. Значит, он – воин, владеющий боевой яростью, как Кухулин. Могла бы и сама догадаться.
– Поиграем, коротышка! – бросил он Кэррану.
Царь Зверей развернулся и ударил Брана в уродливое брюхо. Тот ухватил вожака и швырнул в стену – как котенка.
В полете оборотень перевернулся и отскочил от стены. Стрелок приготовился прыгнуть, но в него врезался оживший кошмар – человек-лев. Такое и в бреду не увидишь. Зверь сбил Брана с ног. Кэрран с горящими яростью глазами зарычал. Пасть первобытного зверя распахнулась, трехдюймовые клыки едва не откусили стрелку нос.
Царь Зверей разозлился.
Бран отбросил льва ногами и вскочил.
– Давай, принцесса! Покажи класс!
Кэрран прыгнул. Стрелок махнул мясистой рукой, промазал и получил острыми, как бритва, когтями по ребрам. Бок располосовали – практически как грушу. Раны налились кровью и затянулись.
Оборотни бросились врассыпную. Бран вцепился в клетку, где раньше держали риву, и ударил ею Кэррана. Царь Зверей ее перехватил. Рана на лапе снова кровоточила, повязка давно потерялась. На спине Кэррана вздулись мышцы – он вырвал у противника клетку и отшвырнул.
– А ты лажаешь! – зарычал вожак.
Глаза его затопило золотом.
Они колошматили друг друга и пинали. Их целиком захватил безумный поединок. Брану удалось достать ногой Кэррана, и Царь полетел через двор. Ответным ударом он сбил противника с ног. Тот врезался в деревянный сарай у стены. Она не выдержала, и стрелок грохнулся в кучу обломков.
Кэрран нырнул за ним. Минутой позже очередная секция стены взлетела на воздух, усыпав землю осколками, и показался Бран, перемазанный своей и чужой кровью.
– Вот и все, на что ты способен? – Ответа не последовало, и стрелок снова сунул в дыру голову. – Где ты там…
И получил такой удар, что оказался на противоположном конце двора. Мне даже пришлось отскочить в сторону, чтобы меня не раздавили.
Бран врезался головой в клетку и отлетел.
В провале появился Кэрран. Полулев-получеловек с развевающейся серой гривой. Глаза превратились в огненные колеса, с гигантских клыков капала слюна. Рев сотряс окрестности.
Вскочив, Бран бросился в атаку. Кэрран отразил выпад, скользнул назад и застыл.
А потом они вновь принялись мутузить друг друга, скалить зубы и поигрывать мускулами.
Я повернулась и пошла прочь. Я с легкостью могла прикончить любого из них – уж слишком они были заняты. Ничто в мире не заставило бы их остановиться. Хоть голос сорви от крика, даже не заметят, будут драться, пока не вымотаются и не образумятся.
При этом собственные раны их обоих не слишком беспокоили.
Если Джим и Андреа живы – они в лазарете.
* * *
Не знаешь, куда идти, настойчиво топай вперед. Отличный лозунг. Целых десять минут я пыталась напрячь память и блуждала по лабиринтам коридоров и лестниц крепости, но в конце концов добралась до двери лазарета. Вскоре я нашла и нужную комнату. Внутри царил мрак, все светильники, кроме маленькой колдолампы, скорее всего ночника, были выключены. Мягкое голубое сияние очерчивало контуры моей подруги, застрявшей на перепутье между человеком и гиеной.
Я замерла в дверях, не в силах войти.
– Ты же понимаешь, что я тебя чую? – поинтересовалась Андреа. – У меня твоя сабля.
И она рукоятью вперед подняла «Погибель». Та все еще была в ножнах. Я уселась на край постели и забрала клинок.
– Даже спасибо не скажешь?
