«Он спокойно это воспринял?»
«Да. Он всё понял и очень сожалел».
«У вас большая текучка?»
«Довольно большая. У нас хорошая почасовая оплата и высокая зарплата – по этим показателям мы входим в пятёрку лучших компаний в штате в нашей категории».
«Мне интересно… Сложно ли будет получить список людей, уволившихся по собственному желанию в последние несколько лет?»
«Я попрошу отдел кадров этим заняться, – ответил Хьютон. – Когда он вам нужен?»
«Чем быстрее, тем лучше. Но сейчас мне важнее получить контактные данные сотрудника, которого уволили из-за собачьих боёв».
«Можно мне спросить, зачем они вам?»
Макензи готова была поделиться с ним своими догадками, но потом передумала. У неё появилась одна мысль, и она надеялась, что она к чему-нибудь приведёт: «Должно быть, похититель знал, что Мисси закончила встречу на скотобойне. В ином случае ему чертовски повезло случайно поймать её по дороге с одной встречи на другую. Значит, он знал её расписание. А если так, то либо он знаком с работой скотобойни, либо имеет доступ к расписанию сотрудников Департамента сельского хозяйства».
«В целях предосторожности. Здесь её видели в последний раз, поэтому нам нужно заглянуть под каждый камень».
«О, Эллингтон был бы счастлив, услышь он меня сейчас», – подумала Макензи.
«Я сообщу в отдел кадров, чтобы они занялись этим заданием в первую очередь. Как нам передать вам собранные данные?»
«Отошлите шерифу Бейтману на электронную почту, – ответила она и встала с места, вспомнив, что Эллингтон заберёт её через полчаса. – Вы не против, если я поговорю с работниками отдела кадров, чтобы они точно знали, что искать?»
«Конечно, нет, – сказал Хьютон. – Дайте знать, если мы ещё может как-то помочь. Пошлите, я отведу вас в отдел кадров».
Макензи вышла с ним из кабинета, не в силах избавиться от гнетущего чувства, вызванного отсутствием каких-либо зацепок. Разве они ещё не изучили всё, что могли? Похититель нагло сбросил правительственный автомобиль в пруд, неужели, и это не даст им ничего?
«Возможно, в нём говорит наглость или отчаяние, – подумала она. – Он не только похитил Мисси Хейл средь бела дня, но и утопил машину в пруду. Если он продолжит действовать подобным образом, то рано или поздно совершит ошибку».
А что если нет? Что если ему надоело похищать женщин и теперь он примется за что-нибудь новое? Макензи понимала, что такое вполне могло случиться, но ей даже думать не хотелось, что могло скрываться за фразой «что-нибудь новое».
Когда Хьютон вёл её назад по коридору в отдел кадров, они прошли мимо большого окна в холле. Макензи выглянула наружу и увидела, что снег продолжает идти, окрашивая мир в белый цвет, и с каждой новой снежинкой делает её работу ещё сложнее.
Глава двадцать третья
Мисси Хейл была жутко упряма. Эту черту заметила в ней ещё учительница в первом классе, что послужило поводом для последующих встреч с родителями. Именно из-за этой особенности характера у неё никогда не было серьёзных отношений продолжительностью больше восьми-девяти месяцев. В тридцать пять она отлично понимала, что упряма, и гордиться тут было нечем.
Сидя у задней стены чего-то, похожего на ящик для перевозки крупного рогатого скота, она могла полагаться только на упрямство. Она была уверена, что продолжала держаться только благодаря ему.
Ей было страшно, ей было больно, но при этом она была в бешенстве. На лбу чувствовался огромный синяк, возникший после того, как её ударили по голове обратной стороной большого строительного молотка. Она провела пальцами по шишке, съёжившись не только от боли, но и от размеров чёртового синяка.
«Сегодня ты повела себя глупо, – подумала она. – Как ты поймалась на эту уловку?»
Перед глазами продолжал стоять образ распластанного в машине мужчины. Из него вышел бы хороший актёр, но всё же… Даже в таком маленьком городке, как Бент Крик (а, возможно, именно в таком городке) женщинам нужно быть осторожными на пустых просёлочных дорогах.
Она не знала, как долго находилась без сознания. Она очнулась не больше десяти-пятнадцати минут назад. Почувствовав первую волну паники, которая готова была сковать и разум, и чувства, она задушила её на корню. Это оказалось проще, чем она думала, полагая, что немалую роль в этом играла раскалывающаяся голова, потому что сейчас она могла сконцентрироваться на боли.
После того, как она очнулась, её всего несколько раз охватывал страх. Ему на смену пришло упрямство. Оно убедило её в том, что с ней не только всё будет в порядке, но и в том, что она выберется отсюда.
Где бы она ни находилась.
Она должна была встретиться с Дэвидом Эйерсом в 9:00. Если верить часам, сейчас было 11:05. Об её исчезновении уже должны были знать. Дэвид Эйерс, скорее всего, позвонил её начальнику, а тот, если ей повезло, позвонил ей на сотовый. И пусть она забыла его в грузовике, Мисси была уверена, что её исчезновение не прошло незамеченным. Она не знала, как скоро к нему привлекут полицию, но надеялась, что у неё были довольно хорошие шансы отсюда выбраться.
Правда, она не знала, где находится. На неё напал мужчина, которому она хотела помочь, и запер в каком-то контейнере. Изнутри он был похож на обычный промышленный контейнер, в котором часто перевозят скот. А если это было так, то самостоятельно ей из него не выбраться.
Внутри не было ничего, кроме грязи, остатков сена и деревянной стены напротив. Добавив ко всему затхлый запах навоза, она решила, что находится в сарае. Её держали в ящике для скота в сарае где-то в районе Бент Крик. Она подумала о Дэвиде Эйерсе, но решила, что он никак не мог её похитить.
Наконец, используя упрямство, как топливо для смелости, она подошла к двери контейнера. Чтобы идти, ей пришлось согнуться почти пополам. От угла контейнера до двери была натянута проволочная сетка, которая закрывала его переднюю стенку. Теперь она точно убедилась, что отсюда ей не сбежать.
А значит, у неё оставалось два варианта: тихо сидеть, надеясь, что похититель её не убьёт, или позвать его, надеясь с ним поговорить. Ни один из вариантов ей не нравился, но будь она проклята, если будет сидеть сложа руки и ждать, когда кто-то решит за неё её судьбу.
Она начала бить по сетке и кричать. Она смогла выдавить из себя только громкое «ЭЙ!» прежде, чем голову где-то посередине сковало жуткой болью.
Она зашаталась, уверенная, что сейчас её вырвет. У неё закружилась голова, всё поплыло перед глазами, и к горлу подкатила тошнота. Ещё казалось, что кто-то втыкает острый гвоздь ей прямо в лоб.
«Как же сильно меня ударил этот урод», – подумала она. После этих слов она почувствовала, что медленно лишается упрямства и решительности.
Секунду спустя до неё донёсся громкий лязгающий звук, который могут издавать большие дверные петли. «Двери сарая открываются», – подумала она.
