***
Следующей остановкой на её пути было здание Эдгара Гувера. Она работала здесь уже больше года, но всё ещё с трудом верила, что скромная девушка, начинавшая простым полицейским в Небраске, смогла сюда пробиться. Она прошла в свой кабинет, чувствуя, что возвращается с пустыми руками. Нужно сказать, что перевести дела о так называемых самоубийствах в раздел убийств она смогла, основываясь на опыте и интуиции, и что с того? Пока она не сделала ничего, кроме как ускорила и без того тупиковое развитие событий.
Макензи прошла к кабинету Макграта, и он смог сразу её принять. Когда Макензи опустилась на стул напротив его стола, начальник выглядел напряжённым. Макензи только сейчас стала задумываться над тем, как сильно давил на него заместитель директора, чтобы тот поскорее разобрался в смерти племянника.
«Как ни странно, – сказал Макграт, – но замдиректора Уилмот с облегчением воспринял новость о возможном убийстве племянника. Я так понимаю, убийство – более жалостливая причина смерти, чем суицид. Он говорит, что вся его большая семья очень много внимания уделяет мнению окружающих. Если бы это было самоубийство, то имя Уилмота могло бы всплыть в прессе. Кстати, спасибо, что смогли сохранить всё в тайне. В маленьком городке, вроде Кингсвилла это должно быть нелегко».
«У меня создалось впечатление, что местной полиции огласка нужна не больше нашего. Они не в большом восторге от того, что в городе есть место, которое используется, как машина для самоубийства».
«Продвижения есть?» – спросил Макграт.
«Утром поговорила с возможным подозреваемым. Полиция Кингсвилла проверяет его алиби, но я почти уверена, что это очередной тупик. По дороге сюда я заехала в Бюро судмедэкспертизы. На теле Кенни Скиннера они не смогли найти ничего, что указывало бы на убийство».
«Да, я только что говорил с их главным. Я отправил к ним наших криминалистов, но они сомневаются, что найдут что-нибудь стоящее. Что будешь делать дальше?»
«А есть ли необходимость? – сказала Макензи. – Полиция Кингсвилла выставила наблюдение на дороге, ведущей к мосту. Они проверяют алиби одного возможного подозреваемого. На месте преступления никаких улик не найдено… Я даже не знаю. Я не вижу ничего другого, как встретиться с членами семьи и друзьями всех жертв самоубийств за последние несколько лет».
«Не хочу показаться занудой, но думаю, что этим тебе и следует заняться. Возвращайся в город и оставайся там. Поговори со всеми, кто может владеть хоть какой-нибудь информацией. Мы хотим покончить с этим делом как можно скорее, поэтому я разрешаю оставаться там столько, сколько нужно».
«Да, сэр».
«Ты вернулась из-за Эллингтона?» – спросил Макграт.
Макензи не видела необходимости лгать. «Отчасти, – сказала она. – Ещё мне нужно было поговорить с Бёрком. Пока я здесь, я также хочу изучить кое-какие материалы. При этом обещаю, что вернусь в Кингсвилл не позднее пяти часов вечера сегодня».
«Звучит отлично, – сказал Макграт. – Не упусти это дело, Уайт. Если тебе удастся поймать настоящего убийцу, Уилмот это заметит, а это может удивительным образом повлиять на твою карьеру».
Макензи кивнула и вышла из кабинета, чувствуя нарастающее давление, ведь верхушка ФБР следила за её работой по этому делу. Она продолжала думать об этом в кабинете, внося поправки в свои заметки. Она чувствовала себя насекомым под микроскопом – так за её работой не следил никто и никогда.
Пусть внимание заставляло её лишний раз нервничать, но оно также выступало сильнейшим мотиватором. Мыслями она вернулась к старому мосту – к болтам, опорам, тошнотворной высоте и камням внизу.
Но сначала Эллингтон.
Если разговор не заладится, Макензи решила, что будет чувствоваться себя не лучше, чем когда смотрела с высокого моста вниз.
***
В квартире его не было, когда Макензи пришла домой, поэтому она позвонила Эллингтону на мобильный. Он сказал, что был на пробежке в парке в пяти кварталах от дома. Макензи решила пойти туда пешком, а не ехать на машине, рассудив, что до возвращения в Кингсвилл в пять у неё всё ещё было довольно много времени. Макензи нашла Эллингтона у скамейки, где он растягивал мышцы после бега. Он широко улыбнулся, увидев её, но улыбка мгновенно исчезла, когда Макензи не улыбнулась в ответ.
«Сколько пробежал?» – спросила она.
«Три с половиной мили».
«Вижу, решил не перенапрягаться».
«Просто ленюсь. После всего, что случилось, мне сложно найти мотивацию. А если нет сил искать цель даже в таком лёгком деле, как бег…»
«Давай как раз об этом поговорим. Мне скоро нужно возвращаться в Кингсвилл».
«Ты возвращаешься? Что там случилось-то?»
Макензи нахмурилась. Ей не нравилось держать что-то в секрете от Эллингтона, но она знала, что за её действиями пристально следили. «Прости, – ответила Макензи. – Макграт запретил мне распространяться».
«Ты бы говорила то же самое, если бы не события двухдневной давности с обвинениями в мою сторону?»
«Если бы тебя не попросили уйти, ты бы, возможно, участвовал в деле наряду со мной, – с лёгкой злобой в голосе ответила она. – Так что, это риторический вопрос».
«Справедливо».
После этих слов оба присели на скамью и посмотрели на парк.
«Я должна признать, что не понимаю, почему это так меня задевает, – сказала Макензи. – Мне кажется, тут вопрос доверия. Мне кажется, ты должен был рассказать мне о том случае, особенно когда мы собрались жить вместе».
«Наверное, так, – признал Эллингтон. – Мне было стыдно, ты это понимаешь? И, честно сказать, на тот момент этот эпизод казался незначительным. Именно поэтому сейчас мне так тяжело. Тогда всё вправду казалось незначительным, и мне не понятно, почему сейчас делают из мухи слона».
«Как прошёл разговор с Макгратом? – спросила Макензи. – Женщина уже выдвинула требования?»
«Кроме как опорочить мою репутацию и смутить меня? Не знаю».
Макензи чуть не спросила имя обвинительницы. Может, она найдёт его в базе данных и узнает, что та за человек. Ей было сложно понять, почему та так долго таила обиду и выдвинула обвинения именно тогда, когда этому благоприятствовал политический климат.
«Ты хочешь, чтобы я съехал?» – спросил Эллингтон.
«Нет, просто… я не знаю. Я с трудом впускаю людей в свою жизнь. Для меня это сложно. Это обвинение стало для меня громом среди ясного неба. Да и к тому же… ты отличный партнёр».
«Ты сейчас о работе или о сексе?» – с хитрой улыбкой спросил Эллингтон.
«Я не шучу».
Оба замолчали. Когда Эллингтон попытался взять её за руку, Макензи не стала противиться. «Я справлюсь, – сказала она. – Тогда мы ещё не были знакомы. Если говорить начистоту, то меня больше заботит моральная сторона вопроса,… ведь тогда ты был женат».
