Макензи решила приберечь патроны до того, как увидит, что потенциальной жертве грозит реальная опасность. Схватить убийцу живым и относительно невредимым было всегда лучше, чем уносить его труп в мешке. Размышляя таким образом, Макензи всё же понимала, что у неё было очень мало времени. Она не могла полагаться на предположение, что Гиббонс захочет насладиться моментом и не станет сбрасывать жертву сразу. Она знала, что он избавится от неё, как только дойдёт до выступа.
Макензи добралась до конца лестницы и поняла, что не ошиблась. Лестница заканчивалась у довольно прочных железных перекладин, прикрученных к стене хранилища. Когда рука легла на первую из них, сердце тревожно забилось в груди. Перекладины на стене были тоньше перекладин лестницы. Подтягиваясь вверх, она чувствовала, как тянет вниз сила притяжения, и впервые за всё это время подумала о том, что земля осталась далеко внизу.
Макензи отмахнулась от этой мысли и продолжила взбираться наверх. Она подняла глаза и увидела, что Гиббонс и человек впереди почти дошли до выступа на вершине элеватора. Нужно было торопиться, если она надеялась воспользоваться недолгой заминкой, пока Гиббонс и его жертва будут взбираться на выступ.
Руки были настолько мокрыми от пота, что когда Макензи начала взбираться быстрее, перекладины стали выскальзывать из рук, а земля сильнее притягивать её к себе.
Над головой раздался женский крик отчаяния, и за ним последовал лязг металла. Макензи посмотрела наверх, продолжая подниматься по лестнице. Она поняла, что человек, который шёл перед Гиббонсом – женщина, судя по голосу, – дошёл до узкого выступа на вершине.
У Макензи ушла секунда, чтобы потянуться во внутренний карман пальто. Она достала и включила маленький фонарик, который положила туда ещё в Вашингтоне. Она направила фонарик вверх и увидела лишь подошвы ботинок примерно в десяти метрах над собой. Макензи также заметила, что Гиббонс добрался до верха лестницы и забирался на выступ.
Макензи полезла быстрее, бездумно перескакивая по две перекладины за раз. Она понимала, что если доберётся до Гиббонса после того, как он выйдет на выступ, у неё будут проблемы. Ему нужно было лишь перекрыть ей вход на выступ и всё. Конечно, она могла в него выстрелить – и выстрелит, если придётся, – но ей мало импонировала мысль стрелять, уцепившись за железную перекладину в сорока метрах над землёй.
Она сжала фонарик зубами и начала взбираться, используя обе руки. Она приблизилась к вершине и увидела, как Гиббонс перекинул одну ногу, чтобы ступить на выступ. Когда он поднял вторую, чтобы сделать то же самое, Макензи потянулась вверх, минуя следующую ступень, и попыталась её схватить.
Она ударила его по икре, но не достаточно сильно. Он чуть-чуть зашатался, балансируя между последней перекладиной и выступом, и вскрикнул от удивления.
Но то, что он сделал потом, оказалось для Макензи совершенной неожиданностью. Вместо того чтобы в страхе перелезть на выступ, он схватился руками за его край и ударил ногой вниз. Левая ступня угодила Макензи в висок. Она непроизвольно разжала пальцы левой руки, и колени тоже подкосились. Фонарик выпал у неё изо рта и, кувыркаясь и освещая всё подряд, полетел вниз.
Макензи вскрикнула, когда ноги соскользнули с перекладины, на которой стояли. Левая рука бесполезно болталась в воздухе, и вся надежда была только на скользкую от пота правую руку.
Гиббонс нашёл точку опоры у начала выступа и завёл ногу для второго удара. Если ему удастся попасть по правой руке Макензи, она труп.
Макензи неуклюже обняла себя левой рукой и потянулась в кобуру за пистолетом. Она достала его и наставила на Гиббонса, пытаясь не думать о том, что обычно стреляет правой рукой. У неё не было времени, чтобы прицелиться, но она всё равно выстрелила.
Выстрел был громким, от отдачи левая рука затряслась, как будто началось землетрясение. Тем временем Макензи продолжала висеть на одной только правой руке.
Она услышала, как пуля угодила в нижнюю часть выступающей платформы, когда Гиббонс вскрикнул от удивления и торопливо полез наверх. Макензи зацепилась ногами за перекладину и ухватилась за следующую ступень левой рукой, заодно подтягивая себя выше. До того, как она вышла на выступ, Макензи отметила, что он был не больше метра в ширину и рассчитан на одного человека.
Она увидела приближающегося Гиббонса, который отвёл ногу назад для удара. Он кричал от разочарования; видимо, он был так зациклен на убийстве, что даже не удосужился подумать о последствиях. Макензи до сих пор не переложила пистолет в правую руку и снова выстрелила. Сейчас она целилась выше, надеясь попасть ему в колено, но выстрел прошёл ниже. Пуля разорвала кроссовок и прошла навылет.
Гиббонс взвыл от боли и отшатнулся к перилам на выступе элеватора. Женщина, которую он силой заставил подняться на вершину хранилища, начала медленно и неуверенно отходить назад, к другой стене зернохранилища.
Когда Гиббонс запрыгал на здоровой ноге, пытаясь сохранить равновесие, Макензи взобралась на выступ. Наконец она смогла переложить Глок в правую руку и параллельно медленно подняться на ноги. Она сделала два шага в сторону от спуска к лестнице, от которого до земли было почти сорок метров, и облегчённо выдохнула.
Расслабляться было ещё рано.
Её немало воодушевил тихий звук приближающихся сирен. Видимо, Тейт прочитал её сообщение.
Тем временем Гиббонс сделал один неуверенный шаг вперёд в сторону Макензи. Она тоже сделала шаг ему навстречу, выставив пистолет.
«Вы кто?» – спросил он. Макензи не знала, что именно заставило его плакать – абсурдность всей ситуации или боль в ноге (а может, всё вместе).
«Я агент Макензи Уайт из ФБР. Кто здесь с вами?»
«Старый друг, – ответил он. – Доктор. Но даже она не смогла помочь. Она не смогла заставить монстра исчезнуть».
«Кто бы вы ни были, – крикнула Макензи через стену зернохранилища, – оставайтесь, где стоите. Там безопаснее».
«Хорошо», – произнёс голос, который показался ей немного знакомым.
Гиббонс перевёл взгляд от Макензи к краю выступа. Макензи сделала то же самое и увидела быстро приближающиеся фары и свет сине-красных проблесковых маячков на крышах патрульных машин полиции Кингсвилла.
Тонкие перила шли в полутора метрах над выступом и, по правде говоря, не обеспечивали никакой безопасности для находящихся на нём. Высота перил была почти смехотворной.
«Вы готовы меня застрелить?» – спросил Гиббонс.
«Если придётся».
«Хорошо, – сказал он, – потому что кто-то должен полететь вниз».
После этих слов и без всякого предупреждения он бросился вперёд. Он просто побежал вперёд, вытянув руки, словно хотел сжать Макензи в крепких объятиях. Она сделала два выстрела и отошла на шаг влево, едва не ударившись о стену элеватора.
Оба выстрела угодили в верхнюю часть правого плеча. Они не были смертельны, но чертовски болезненны, особенно если стрелять с близкого расстояния. Шокированный и ошарашенный, Гиббонс склонился на бок, когда колени подкосились. Он навалился на Макензи и схватил ворот её пиджака. Он широко улыбнулся, и Макензи показалось, что даже в темноте и на такой высоте, она смогла разглядеть в его взгляде того монстра, о котором он говорил.
