Джен задала Харольду собственный вопрос:
– Мистер Струтерс, скажите, какие отношения были у Холли и вашего сына.
Харольд в замешательстве посмотрел на неё.
– Я не понимаю, – пробормотал он.
Джен сказала:
– Когда мы встретили его у вас дома, он продемонстрировал к ней некоторую враждебность.
Харольд был озадачен, но Райли поняла, к чему клонит Джен: она тоже помнила, что им ответил Зак Струтерс на вопрос о том, кто мог желать зла его сестре.
«Вы имеете в виду, кроме меня?»
Но Райли не почувствовала в нём ни малейшей злобы – то было просто соперничество между детьми одной семьи. К тому же он просто ребёнок. Райли не могла представить, чтобы этот тщедушный, нахальный мальчик выносил такой план: убить сестру, возможно, изнасиловать её, а потом притащить сюда и закопать. И что тогда с Кети Филбин? Как бы он мог подобраться к Кети? Как он вообще мог бы с ней познакомиться?
Конечно, это не было нереальным, но было очень, очень маловероятным.
Райли не хотелось злить Джен, снова наступая ей на хвост. Теперь она понимала, что её новая партнёр болезненно к этому относится. Но и время она не хотела тратить, тем более, что у неё тоже были вопросы.
Она достала сложенный листок бумаги с нотами, который они нашли в кармане Холли, и показала его Харольду.
– Это о чём-нибудь вам говорит? – спросила она.
Всё ещё озадаченный, Харольд стал пристально его рассматривать.
– «Песня Холли», – прочитал он заголовок.
Он посмотрел на Райли, как будто пытаясь понять, к чему она клонит.
Он недоумённо спросил:
– Так значит… она написала песню?
Дороти Струтерс поднялась на ноги. Кажется, теперь она была спокойней.
– Дайте мне посмотреть, – попросила она.
Райли убрала руку с листком подальше от неё, старясь помешать ей схватить ценную улику, но Дороти всё-таки взяла его.
– Боже мой, – пробормотала она сдавленным голосом. – Музыка. Мне не приходило это в голову, но…
– Но что? – спросила Райли.
– Последний учитель, который учил её игре на фортепиано… Алек Кастл.
Харольд охнул.
– Мистер Кастл? Ты думаешь, что он..?
– Пожалуйста, объясните, что вы имеете в виду, – попросила Райли.
Дороти на мгновение задумалась.
– Несколько месяцев назад, когда Холли решила, что хочет всерьёз заняться пианино и мы купили ей то прекрасное фортепьяно, она также настояла на том, чтобы мы нашли ей серьёзного учителя. Она сказала, что женщина, которая учит её в школе, ничем не помогает. У мистера Кастла же была репутация строгого преподавателя, и она хотела, чтобы он её учил.
Дороти снова замолчала.
– Мы привели её в дом мистера Кастла на один урок. Когда мы вернулась, чтобы забрать её после урока, она плакала.
– Почему? – спросила Райли. – Что случилось?
– Холли нам так и не рассказала, – сказала Дороти. – Но она сказала, что больше никогда туда не вернётся. И сдержала слово. И её интерес к пианино на том тоже пропал.
Харольд внимательно слушал жену.
Он сказал ей:
– Но раз она пыталась написать песню… может быть, у неё изменилось настроение. Может быть, она снова захотела играть.
Дороти кивнула.
Она сказала:
– И, возможно, она сама пошла к мистеру Кастлу.
В Райли проснулся интерес.
Учитель фортепьяно – неплохой подозреваемый. В конце концов, он мог иметь доступ ко многим девочкам возраста Холли.
Райли осторожно забрала листок у Дороти и сложила его в пакет.
Затем она сказала Джен:
– Я сейчас.
Она подбежала к шефу Синарду, который всё ещё стоял над телом. Команда Тига как раз занималась тонким процессом подъёма разложившегося тела из ямы.
Она спросила шефа:
– Что вам известно о местном учителе фортепьяно по имени Алек Кастл?
Шефа полиции этот вопрос очень удивил.
– Алек Кастл… Я давно уже ничего о нём не слышал. А почему вы спрашиваете?
Райли сказала:
– Холли Струтерс ходила к нему на один урок. Кажется, он чем-то очень её расстроил, так что она больше не возвращалась к нему.
Синард задумчиво наклонил голову.
– Так вы думаете, что он может быть нашим подозреваемым? – спросил он.
– Не знаю, – сказала Райли. – Потому я и спрашиваю.
Шеф Синард наблюдал, как извлекали тело Холли.
– Что ж, он странный парень. Он всю жизнь прожил в Ангьере, начал преподавать ещё раньше, чем я родился. Когда я был ребёнком, он уже был уважаемым учителем фортепьяно. Но не любимым. Никому из тех, кого я знал, он не нравился – скорее наоборот. Но он знал своё дело, и он был строг, а некоторые его ученики продолжали изучать музыку в колледже. Несколько из них действительно стали профессиональными пианистами.
Шеф Синард почесал подбородок.
Он сказал:
– Я слышал, что последнее время он наполовину ушёл на пенсию. Может быть, он не захотел прекращать преподавание полностью. С возрастом он стал только раздражительней и злей. Дети, которые начинали учиться у него, долго не протягивали, и родителям он тоже не нравился. Дети Ангьера, как правило, берут уроки в школе или у более молодых частных преподавателей.
Теперь Райли точно была очень заинтересована.
Она сказала:
– Нам нужно с ним поговорить.
*
Шеф Синард отвёз Райли, Джен и Харольда с Дороти Струтерс назад в Ангьер на своём джипе. Он сказал супругам Струтерс, что сам привезёт им их машину. Никто из них не был достаточно эмоционально стабилен, чтобы везти машину, а они с ним не спорили. Дороти теперь была скорее подавлена, а Харольд оставался в тихом шоке.
После того, как Синард высадил Струтерсов у их дома, он отвёз Райли и Джен обратно к администрации, где всё ещё была припаркована машина, которой они пользовались, и объяснил им, как проехать к дому Алека Кастла.
Джен молча сидела за рулём. Райли гадала, не обиделась ли она на то, что она помешала ей расспросить Струтерсов.
«Это всё равно бы ничем не помогло», – подумала Райли.
Она снова стала размышлять о сложившейся ситуации.
– Меня кое-что тревожит, – сказала она Джен. – Когда мы первый раз расспрашивали Дороти и Харольда, Дороти сказала лишь, что Холли потеряла интерес к пианино точно так же, как потеряла интерес к остальным занятиям. Она ничего не говорила об учителе.
