Джен припарковалась за машиной шефа Синарда перед резиденцией Мейсов в скромном районе рабочего класса. На первый взгляд всё казалось здесь точно таким же, как и в районе Кети Филбин – те же улицы с большими деревьями, ухоженные дома, идеально подстриженные лужайки.
Но тем не менее, Джен показалось, что всё здесь…
Как это верно назвать?
«Маленькое», – поняла она.
Этот район был таким же, как и большая часть города, только в миниатюре – как будто модель или игрушка. Этот район рабочего класса был заметно менее процветающим, чем остальные районы Ангьера, тем не менее, местные жители извлекали максимум из того немногого, что имели. И они явно гордились тем, чего достигли в жизни.
Райли и Джен встретились с Синардом по пути к дому. Синард постучал в дверь и им тут же открыла афроамериканка в белой блузке и с бейджиком, который гласил «ЛИЛА МЕЙС». Женщина выглядела встревоженной – хотя, по глубоким морщинам на её лице Джен поняла, что тревога её была хронической, неизбежной частью её ежедневной жизни.
Шеф Синард представился сам и представил Райли и Джен. Лила нервно пригласила их в дом, где познакомила со своим мужем, Трентом, одетым в серо-голубой спортивный костюм.
Супруги предложили посетителям присесть в маленькой, но уютной гостиной. Джен заметила, что шеф Синард выбрал самый дальний стул. Очевидно, он хотел, чтобы опрос взяли на себя они с Райли.
Когда Райли объясняла, кто они и почему он пришли с шефом Синардом, Джен стала оглядывать гостиную. На стенах она увидела множество старых семейных фото. Здесь была изображена Камрин в разных возрастах, а также мальчик постарше – брат Камрин, поняла Джен.
Она заметила, что Трент Мейс поглядывает на часы. Видимо, он беспокоился насчёт времени. Интересно, что могло занимать его больше, чем исчезновение собственной дочери?
Джен спросила пару:
– Могу я поинтересоваться, кем вы работаете?
Трент ответил:
– Я швейцар в администрации.
– А я работаю в супермаркете, – сказала Лила, – уже двадцать лет.
Лила, казалось, гордилась собственной работой.
Трент снова посмотрел на часы, и Джен наконец поняла, почему.
Судя по их одежде, как Лила, так и Трент отпросились домой с работы. Она решила, что работодатели Трента явно не очень были довольны тем, что он ушёл посреди рабочего дня. Очевидно, их обоих очень ждали на работе.
Было ясно, что жизнь в семье Мейс не очень сладкая. Но по крайней мере, Трент и Лила живут вместе и, насколько она может судить, являются любящими родителями.
Джен невольно вспомнила собственное разрушенное детство – мать депрессивную алкоголичку, которая пропала, когда она была совсем маленькой, отца, который ушёл в другую семью, оставив Джен в приюте. Когда она решила укрыться в мире балета, её мечты разрушили и там.
В сравнению с её жизнью жизнь Камрин была вполне счастливая.
«Ей повезло», – подумала она.
Но неужели удача обернулась к девочке спиной самым жутким образом, какой только можно было представить?
Райли сказала:
– Нам бы хотелось задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете. Когда вы в последний раз видели свою дочь?
Лила и Трент грустно переглянулись.
Трент сказал:
– Боюсь, что довольно давно. Наверное, пару недель назад или даже больше.
Райли была удивлена.
– Но ведь вы живёте в одном городе.
Джен тоже невольно поморщилась. Комментарий Райли показался ей нетактичным. Даже в квартире Камрин Джен почувствовала, что девочка очень отстранена от своей семьи, хотя и не полностью порвала с ней связь. Камрин решила начать отдельную жизнь хотя бы в другом районе того же города.
Лила слегка пожала плечами.
– У неё так много дел, – объяснила она. – Работа, учёба и всё такое. У неё просто не хватает времени на…
Лила замолчала, не закончив предложения. Трент сочувственно погладил её по руке.
Джен заметила грусть в тоне Лилы, а также нотку недовольства. Она почувствовала, что Трент чувствует то же.
Джен начала понимать историю их семьи. Эта пара работала изо всех сил на работах прислуг всю жизнь в городе, в котором они никак не могли стать своими, воспитывая детей с мечтами и надеждам, которые сами не могли и представить. Мечты этих детей не могли быть реализованы под крышей с этими скромными людьми.
Судя по фотографиям, Джен решила, что старший брат Камрин переехал отсюда много лет назад. И теперь, так или иначе, Трент и Лила теряли и свою дочь.
Лила покачала головой.
– Я просто не знаю, что она хочет делать со своей жизнью. Разве она не может заниматься тем, чем хочет, рядом с нами? Наверное, она так не считает... Она всё время говорит нам, что у неё есть мечты, но никогда не говорила, какие.
Джен видела неприятие, которое так и сыпалось из Лилы Мейс, и вдруг поняла, что ей не нравится её тон. Почему Лила и её муж не желали своей дочери лучшей, более счастливой и успешной жизни, чем была у них?
Тревога Лилы росла. Она сидела, сцепив руки.
Она попросила:
– О, пожалуйста, скажите нам, что Камрин будет в порядке.
– Именно это мы и пытаемся выяснить, – сказала Райли.
Лила встревоженно наклонила голову.
– Мы говорили ей не ходить в этот колледж, – сказала она. – В колледжах небезопасно, а за последнее время так много девочек изнасиловали. Ей просто нельзя было ходить в тот колледж.
Джен ошарашили её слова. Неужели эта женщина настолько не хочет, чтобы её дочь достигла большего, чем она сама?
«Бедная девочка», – думала Джен.
Джен очень хотелось объяснить, что это просто миф, что девушек насилуют в кампусе больше, чем не студенток того же возраста. На самом деле, было ровно наоборот. Конечно, Джен знала, что насилие в кампусах тоже является серьёзной проблемой, но это было потому, что студентки гораздо более развиты, чем те, кто не учатся в университете. Они понимают, что происходит, и полны решимости как-то с этим бороться.
Но сейчас не было времени объяснять это всё родителям. Джен поняла, что её собственные чувства начинают противоречить здравому смыслу.
Она сидела и слушала, как Райли задаёт вопросы. Знают ли родители о связи Камрин и других девочек? Жаловалась ли девочка на что-то странное в школе или на работе? Знают ли они кого-либо, кто мог угрожать ей или от кого она чувствовала дискомфорт?
Трент и Лила просто не знали ответов.
Хуже всего было то, что Джен чувствовала, как с каждой секундой они всё больше расстраиваются.
Суровая реальность того, что могло произойти с их дочерью, стала для них слишком понятна. К тому времени, когда Райли закончила расспрашивать их, Лила была в слезах, а Трент умолял их найти их дочь живой и невредимой.
