– Что? – переспросил адвокат.
– Закон от 1998 года. Максимальный срок за данное нарушение – пятнадцать лет заключения.
– Да, я знаком с этим законом, – сказал адвокат. – Но какое, чёрт побери, это имеет отношение к моему клиенту?
Райли поставила ноутбук на стол и открыла его. Она открыла все доказательства, которые они нашли против Григгса: свидетельства о рождении и смерти, статьи в газетах, поддельные сертификаты и многие другие документы.
Пролистывая их, юрист ошеломлённо молчал, глядя на экран.
Но когда Райли стала вываливать перед ними всё больше и больше данных, Григгс начал тихо плакать.
Он всё время повторял:
– О Боже… О Боже… О Боже…
Когда Райли закончила, адвокату не сразу удалось собраться с мыслями.
– Мне плевать, что он так поступил много лет назад, – рявкнул он. – Вы всё ещё допускаете ошибку. Закон от 1998 года не говорит о том, что присвоение личности нелегально само по себе. Оно должно содействовать какой-либо другое незаконной деятельности.
Райли была слегка захвачена врасплох.
Торопясь что-либо предпринять, она не успела проверить эти детали.
Но теперь…
– Но он имел незаконное намерение, – возразила она. – Как вы помните, он подделал своё учительское удостоверение. Он использовал свою украденную личность для мошенничества в течении двадцати лет. Он не собирался преподавать или тренировать футбольную команду. Мы прижали его к стенке. И в самое ближайшее время мы также выдвинем ему обвинение в убийстве первой степени.
У адвоката отпала челюсть.
– Убийство?! Какое убийство?
– Изнасилование и убийство Кети Филбин, Холли Струтерс и Камрин Мейс.
Грюневальд весь побелел.
Затем он сказал своему клиенту:
– Вам не следует сейчас вообще ничего говорить. Ни отвечайте ни на какие вопросы.
Григгса трясло с ног до головы.
– Нет, нет, – рыдал он. – Я слишком долго носил это в себе. Я устал бежать от себя.
Райли резко выдохнула.
Неужели он сейчас во всём признается?
– Это правда, – выдавил Григгс, – Насчёт порнографии. Я был молод и глуп и… не совсем психически здоров. Но после того, как меня поймали, мне было очень стыдно, я был так опозорен. Я потерял работу, всех моих друзей – всё! И я заслужил это, но…
Он подавил всхлип.
– Но я усвоил урок. Я захотел изменить свою жизнь. Как раз в это время погиб Джадд Григгс, а его почти никто не знал. Его выгнали из школы, у него не было работы или отношений, он слишком много пил. Он был пьян, в том числе и тогда, когда разбил машину. И после того, что случилось, я…
Он, казалось, пытался облечь свои мысли в слова.
– У меня появилась одна… мысль… что я могу искупить… нас обоих.
Глаза Григгса заметались между всеми присутствующими.
– Я подумал, что… может быть, если я возьму его имя и начну сначала… то я всё сделаю правильно.
Он горько покачал головой.
– Но спустя годы я понял… что ложь есть ложь. Я пытался быть таким хорошим человеком, каким только мог. Но я всё же жил во лжи. И всё это время она грызла меня изнутри. Яне могу передать вам, какое это облегчение – наконец раскрыться и обо всём рассказать…
Тут он просто разрыдался.
– Но я никогда не причинил физического вреда ни одной живой душе. Ни тогда, ни с тех пор. Клянусь Богом, что не причинял.
Шеф Синард, до сих пор молчавший, произнёс:
– Какова роль вашей жены во всей этой истории?
Адвокат Григгса тронул его за плечо.
– Этого достаточно, – сказал он. – Больше ни слова.
Джадд Григгс молча кивнул, по столу закапали его слёзы.
Райли видела, что он сказал всё, что хотел, по крайней мере, пока.
Адвокат сказал всем присутствующим:
– Вы достаточно времени провели с моим клиентом. Я требую, чтобы вы оставили нас наедине.
Райли, Джен и Синард не имели другого выбора как покинуть комнату допросов. Пока они шли по коридору, их догнал высокий злой человек.
Райли сразу же узнала его: то был мэр Даггетт собственной персоной.
Резким хриплым голосом он проговорил:
– Мне только что звонил судья Финн, а потом Хантер Груневальд. Ради Бога, объясните, что вы вытворяете?!
Шеф Синард шагнул к нему и сказал:
– Мы арестовали Джадда Григгса.
Райли почувствовала, что Синарда напугало появление мэра, но он старался выглядеть более уверенным, чем ощущал себя.
– Какого чёрта? – воскликнул мэр.
– Мы собираемся обвинить его в хищении персональных данных. А также мы подозреваем его в убийстве.
В шоке мэр выпучил глаза.
– В убийстве? – спросил он Синарда. – Вы имеете в виду тех трёх девочек? Вы с ума сошли! Я много лет знаю Джадда, с тех самых пор, как он приехал в Ангьер. Он не убийца. Он лучший человек из всех, что я знаю.
Он повернулся к Райли и Джен.
– Это всё ваши проделки, – прошипел он. – Из-за вас, федералов, у нас сплошные беды. У вас нет никакого уважения к Конституции, вы проводите незаконные обыски и избиваете подозреваемых, а местный патологоанатом говорит, что на всех сценах преступления вы путаетесь под ногами.
Он погрозил им пальцем.
– И вы даже не подозреваете, какие у вас будут проблемы из-за того, что вы арестовали честного и порядочного Джадда Григгса. Весь этот город взорвётся вам в лицо. Я поставлю в известность ваше начальство, уж поверьте. И вы потеряете свои значки прежде, чем успеете открыть рот.
Райли почувствовала приступ гнева. Она быстро двинулась в личное пространство мэра.
– Господин мэр, последний раз, когда мы с вами встречались, вы нам сказали, что серийного убийцы нет. Вы сказали, что такое не происходит в Ангьере. Это мирный город, в котором живут счастливые люди – вот были ваши слова.
Райли придвинулась к его лицу и сказала ещё резче:
– Что ж, выясняется, что не такой мирный и не такой счастливый. Здесь уже три трупа – три изнасилованные и убитые девушки. И вам лучше надеяться, что мы поймали того человека, а не то будут и другие трупы.
Райли прошла мимо него и пошла дальше по коридору, к ней присоединились и Джен с шефом Синардом.
Синард тихонько пробормотал ей:
– У меня плохое предчувствие.
Райли ничего ему не ответила. А что она могла сказать? Пока сказать было нечего, как и делать им с Джен. Она понимала, что они могли прекрасно отправиться в свой мотель.
