*
Джен встала рядом с койкой и нервно посмотрела на Брока Патнэма, молча уставившегося в стену.
Теперь, когда она оказалась рядом с мужчиной, как хотела, она поняла, что не имеет представления, что сказать или что сделать.
Она прекрасно понимала, почему он не может сейчас смотреть на неё или на кого-либо ещё – его грызло то, что часто преследовало машинистов, которым довелось пережить то, что пережил он.
Несколько минут назад кондуктор сказал, что они с помощником лишь мельком увидели жертву перед тем, как она погибла.
Но этот мужчина видел её гораздо дольше.
Из ветрового окна кабины он видел крайне жуткое зрелище, коего не заслуживает ни одно живое существо.
Поможет ли ему, если она скажет об этом вслух?
«Я не врач», – напомнила она себе.
Тем не менее, она чувствовала отчаянную нужду достучаться до него.
Медленно и осторожно Джен проговорила:
– Я знаю, что вы видели. Вы можете поговорить со мной об этом.
Спустя паузу, она добавила:
– Если хотите.
Повисло молчание.
«Кажется, он не хочет», – поняла Джен.
Она уже собралась встать, чтобы уйти, когда мужчина едва слышным шёпотом проговорил:
– Я умер там.
От его слов у Джен мороз пробежал по коже.
Она снова задумалась, есть ли у неё право это делать.
Она ничего не сказала, решив, что будет лучше дождаться, не хочет ли он чего-нибудь добавить. Прошло несколько секунд, каждая из которых тянулась вечно, и она уже почти надеялась, что мужчина будет молчать и она сможет просто уйти, когда он сказал:
– Я видел, как это случилось. Я смотрел… как в зеркало.
Он замолчал на мгновение, а потом добавил:
– Я видел собственную смерть. Почему же…почему я здесь?
Джен с усилием сглотнула.
Да, то, что с ним произошло, было именно тем, о чём она читала в самолёте. Сотни людей каждый год погибают на путях, заставляя машинистов слишком часто переживать моменты невообразимого ужаса.
Они встречаются глазами с людьми, которые умрут через несколько секунд.
Именно это случилось и с Броком Патнэмом. Именно поэтому он не мог смотреть никому в глаза – ведь он видел в них глаза жертвы. А отождествление себя с бедной женщиной терзало его душу. Он старался справиться со стрессом, убеждая себя, что никого не убил, а чувство вины заставляло его считать, что погиб он, и только он.
Джен заговорила ещё осторожней:
– Вы не погибли. Вы не смотрели в зеркало. Погиб другой человек. Но вы в этом не виноваты. Вы никак не могли бы это предотвратить. Вы знаете это, хотя и не можете пока принять. Вы ни в чём не виноваты.
Мужчина всё ещё не смотрел на неё, но из его горла вырвался всхлип.
Джен встревожилась. Не сделала ли она хуже?
«Нет», – подумала она.
Чутьё говорило ей, что это было правильно, это было необходимо.
Плечи мужчины затряслись, он продолжал беззвучно плакать.
Джен коснулась его плеча.
– Брок, вы не могли бы сделать кое-что ради меня? Я хочу, чтобы вы просто посмотрели на меня.
Его плечи перестали трястись, всхлипы прекратились.
Тогда он медленно повернулся на кровати и посмотрел на Джен.
Его широко раскрытые ярко-голубые глаза были до краёв наполнены слезами, в них читалась мольба – и смотрел он ими прямо в глаза Джен.
Джен изо всех сил старалась сама не расплакаться. Какой грубоватой и резкой, а иногда даже бестактной она обычно ни была, она поняла, что у неё никогда не было подобного взаимодействия с кем бы то ни было, по крайней мере на профессиональном поприще.
Она проглотила комок в горле и произнесла:
– Вы сейчас не смотрите в зеркало. Вы смотрите на меня. Вы видите мои глаза. И вы живы. У вас есть на то все права.
Брок Патнэм открыл рот, но не мог вымолвить ни слова.
Вместо этого он просто кивнул.
От облегчения у Джен едва не перехватило дыхание.
«Я это сделала! – внутренне ликовала она. – Я достучалась до него!»
Потом она сказала:
– Но вы заслуживаете и большего. Вы заслуживаете того, чтобы узнать, кто совершил этот ужасный поступок – не только по отношению к той бедной женщине, но и к вам. И вы заслуживаете справедливости. Вы должны знать, что он никогда не сделает этого снова. И я обещаю, что вы её получите. Я об этом позабочусь.
Он снова кивнул, на этот раз с лёгким намёком на улыбку.
Она улыбнулась в ответ и сказала:
– А теперь давайте отсюда выбираться. Два ваших товарища очень за вас переживают. Давайте встретимся с ними.
Она встала с койки, Брок тоже поднялся. Они вышли из камеры, где до сих пор ждал их шеф Пауэлл. Пауэлл был крайне удивлён увидеть такую перемену в поведении и лице Патнэма. Они вернулись к комнате допросов и зашли внутрь. Райли, Билл, Каллен и двое кондукторов всё ещё были там.
Стайн и Бойнтон изумлённо посмотрели на вошедших, а потом встали и крепко обнялись с Броком Патнэмом. Они сели все вместе за стол и стали негромко о чём-то переговариваться.
Джен посмотрела на представителя железнодорожной полиции Каллена и грозно произнесла:
– Надавите на кого следует и сделайте так, чтобы психолог появился здесь сейчас же.
Затем, повернувшись к шефу местной полиции, она скомандовала:
– И дайте этому человеку кофе.
Пауэлл беззвучно кивнул и вышел.
Райли отвела Джен в сторонку и тихо спросила:
– Ты считаешь, он сможет вернуться к работе?
Джен задумалась на мгновение, а затем покачала головой:
– Сомневаюсь.
Райли кивнула и сказала:
– Скорей всего, он будет бороться с этим до конца своей жизни. С таким трудно жить, – с улыбкой Райли добавила: – А ты отлично справилась!
От похвалы Райли Джен переполнило тёплое чувство.
Она вспомнила, как начался её день – с общения с Тётушкой Корой, после которого она чувствовала себя некомпетентной и неполноценной.
«Может быть, из меня ещё может выйти толк», – подумала она.
В конце концов, она всегда знала, что сочувствие – её слабая сторона, нуждающаяся в развитии. И теперь она наконец почувствовала, что сделала хотя бы шаг к тому, чтобы стать более чутким агентом.
Кроме того, она чувствовала прилив энергии от обещания, которое только что дала Броку Патнэму: «Вы заслуживаете справедливости, и об этом позабочусь».
