Но что?
Она сама никак не могла этого понять.
Возможно, то, насколько безликим и заурядным выглядел дом даже снаружи. Абсолютно всё здесь стояло на своих местах, отчего казалось, что это декорации для фильма, а не реальный дом. Райли было трудно поверить, что в этом доме кто-то на самом деле живёт – и уж тем более не семья из пяти человек.
Когда они постучали в дверь, их приветствовала неприметная стройная женщина лет сорока. Она была одета в простое, консервативное платье с длинным рукавом, которое скромно скрывало её ноги ниже колена, почти до лодыжек.
Она немного нервно посмотрела на пришедших.
– Вы из ФБР? – спросила она.
Агенты достали значки и представились.
Райли спросила:
– Вы – Бриджит Брудер?
Женщина кивнула и сказала:
– Входите. Уэстон ждёт вас.
Агенты вошли в небольшую гостиную. Райли удивлённо увидела в ней троих человек, стоящих плечо к плечу, как будто позируя для семейного портрета.
Присоединившись к группе, Бриджит сказала:
– Это мой муж, Уэстон. А это наша дочь Мия. И сын Бобби.
Все были парадно одеты, а Мия казалась миниатюрой своей матери. Из отчёта Райли помнила, что девочке уже под двадцать. Уэстон был одет в костюм и галстук, как и его девятилетний сын. У них были тонкие, зажатые, безэмоциональные лица. Лишь на лице мальчика можно было прочесть признаки печали.
Что же до гостиной, то в ней Райли наполнило то же самое чувство, как и снаружи дома. Мебель была простая и обычная, ковёр – практичным и идеально чистым, всё было слишком аккуратно прибрано. Украшений почти не было, лишь пара религиозных изображений на стенах.
От комнаты у Райли по коже пробежал холодок. Она напомнила ей комнату в кукольном домике. Было невозможно представить, чтобы здесь что-то пролили, разбили или навели какой-то бардак. Как вообще семья может жить вот так?
Всё ещё стоя неподвижно рядом со своей семьёй, Уэстон Брудер сказал:
– Надеюсь, это важно. Мы пропустили утреннюю службу. Если не закончим в ближайшее время, я опоздаю на следующую.
Райли вздрогнула.
Кажется, семья была настолько чёрствой, что даже не переживала из-за смерти Ферн.
– Мы хотели задать вам кое-какие вопросы. Но сначала я хочу сказать, что мы очень соболезнуем вам.
Жена торжественно произнесла:
– Близок Господь к сокрушённым сердцем и смиренных духом спасёт.
Райли не сразу поняла, что женщина цитирует Библию. Прежде, чем она придумала, что ответить, Джен кивнула и проговорила:
– Блаженны плачущие, ибо они утешатся.
Практически хором вся семья сказала:
– Аминь.
Райли удивлённо посмотрела на девушку.
Неужели Джен религиозна? Она никогда не давала Райли повода так думать.
Тем не менее, Райли почувствовала, что Джен удалось сказать именно то, что должно было быть сказано в данных обстоятельствах. Семья внезапно стала вести себя более непринуждённо, а хозяин дома даже пригласил агентов сесть. Он сказал:
– Мы, конечно, очень скорбим по Ферн. Но она последнее время очень от нас отдалилась.
– Как? – спросила Джен.
Райли решила дать Джен возможность вести беседу. Казалось, что она отлично осознаёт, что делает. И, конечно, показывает достаточно чуткости.
Бриджит сказала:
– Мы надеялись, что она остепенится, выйдет замуж и заведёт семью здесь, в Аллардте. Это хороший город с хорошими людьми. Но она была неугомонной. Она желала жизни большого города. Она хотела уехать в Чикаго. Последнее время она частенько ездила туда на поезде – искала работу, по её словам.
– Какую работу? – поинтересовалась Джен.
– Секретарскую, я полагаю, – пожала плечами Бриджит. – Она выучилась кое-каким навыкам работы на компьютере и в офисе в местном колледже. Но она никогда нам об этом не рассказывала, потому что мы не одобряли это.
Нахмурившись, Бриджит добавила:
– Не то чтобы это было важно для неё. Она была взрослой женщиной и сама выбирала свою жизнь.
Райли слушала и постепенно начинала читать между строк: Бриджит и Уэстон имели в Аллардте крепкие семейные корни, возможно, очень глубокие. В их глазах Чикаго выглядел греховным и опасным местом. Хотя Ферн была убита здесь, они винили в её смерти влечение к этому городу. Их как будто даже не удивило то, что их дочь была умерла таким жестокой смертью.
Райли смутило и то, что семейную скорбь притупило негодование из-за того, что Ферн хотела уехать от них.
«Неужели они думают, что она этого заслужила?» – подумала Райли.
Эта мысль шокировала.
Джен спросила:
– Вы знаете, что у Барнуэлла, штат Иллинойс, вчера произошло похожее убийство?
На лице каждого из членов семьи отразилось удивление.
– Нет, мы об этом не слышали, – сказал Уэстон.
– Не буду вдаваться в детали, скажу лишь, что жертва была убита в точности таким же способом, как и ваша дочь. Её звали Риз Фишер, она жила в Барнуэлле. Её имя вам знакомо?
Бриджит, Уэстон и их дочь отрицательно покачали головами. Мальчик, Бобби, сидел, печально уставившись в пол.
– Вы уверены, что они никогда не упоминала этого имени?
Бриджит Фишер пожала плечами и сказала:
– Никто из нас не был знаком ни с кем из Барнуэлла. Я не знаю, как она могла бы с ней познакомиться. Если только они не встретились в Чикаго.
Уэстон строго посмотрел на жену. Райли почувствовала, что женщина сказала больше, чем он того хотел.
«Что они скрывают?» – подумала Райли.
Медленно и осторожно Джен сказала:
– Мистер и миссис Брудер, я должна задать вам рутинный вопрос, я уверена, что вам его уже задавали. И всё же, можете ли вы подтвердить ваше местонахождение в момент убийства вашей дочери?
Уэстон Брудер выпрямился в кресле.
– Думаю, в большей степени этот вопрос относится ко мне.
– Необязательно, – возразила Джен.
Но, конечно, Райли знала, что Брудер совершенно прав: женщина и её дочь выглядели слишком слабыми физически, чтобы осуществить убийства, а про мальчика вопрос вообще не стоял.
Бриджит Брудер сказала:
– Мы с Мией и Бобби были дома.
– Разве это был не учебный день? – спросила Джен.
– Учебный, – ответила Бриджит. – Но у нас домашнее обучение.
Джен посмотрела прямо на Уэстона Брудера.
Он сдавленным голосом сказал:
