… или, точнее, то, чего не произошло.
С того самого момента, как они вылетели из Дермотта, в голове Райли звучал один и тот же вопрос:
Что пошло не так?
У Райли уже бывали провалы и неудачи, но раньше она хотя бы могла понять их причины.
На этот же раз у неё не было ни одного рационального объяснения происходящему.
Даже после того, как товарняк прошёл, не причинив никому вреда, она всё равно продолжала думать: «Я была права».
И она была в этом не одинока.
Масон Еггерс тоже был прав. По меньше мере, она была уверена, что Еггерс верно понял дело.
И она не могла перестать повторять себе:
Мы были правы.
Мы оказались в неправильном месте в неправильное время, но тем не менее…
…мы были правы.
Это был странный парадокс, и она никак не могла разобраться в нём.
Ещё она думала: «Бедный Еггерс».
Она вспомнила, каким разбитым и подавленным он выглядел в последний раз, когда она видела его садящимся в машину Дилларда, чтобы уехать обратно в Чикаго.
Этот человек и так слабо верил в себя, и Райли никак не могла забывать его слова: «Возможно, мир станет лучше, если я брошу это занятие и займусь рыбалкой».
Теперь он явно считал, что другого выбора у него нет.
Но мог ли вообще одинокий старый железнодорожный коп вроде Масона Еггерса жить на пенсии и проводить последние годы за рыбалкой?
Райли в этом глубоко сомневалась.
Она была уверена лишь в одном: на Еггерсе провал операции отозвался ещё тяжелее, чем на ней. Она сомневалась, что старик оправится от этого.
Что до неё самой, она явно как минимум получит выговор, хотя более вероятным ей казалось отстранение. Она уже поблагодарила Билла за то, что тот взял на себя разговор с Карлом Волдером, защитив её от только что разгоревшейся ярости шефа.
По словам Билла Волдер не хотел иметь ничего общего с Райли и её командой в ближайшие пару дней – отрадная отсрочка.
Самолёт немного тряхнуло, и пилот объявил о снижении на аэропорт Квантико.
Совсем скоро Райли будет дома, где на неё вывалятся совершенно другие проблемы.
Самой страшной из них была Джилли, которая наверняка всё ещё злится на неё.
«Злится и обижается», – подумала Райли.
Хотя, бесспорно, у Джилли есть на это все права.
Райли задумалась, сможет ли она по пути домой из Квантико заехать куда-нибудь и купить Джилли подарок на день рождения.
Нет, никакой подарок, купленный в суете, не подойдёт на такой случай. Это будет выглядеть глупо и небрежно, и Джилли, скорей всего, станет от него только хуже.
Райли хотела поговорить с Джилли наедине, сделать или сказать то, что загладит её вину.
Но это будет непросто.
В своё окно Райли уже видела здания комплекса Квантико, которые увеличивались в размерах с каждой секундой.
Дело, которое осталось для неё и её коллег позади, казалось теперь и в самом деле очень далёким, но от этого не менее законченным.
Глубоко в душе она была абсолютно уверена только в одном:
Тимоти Поллитт – не их убийца.
И кто бы то ни был настоящим убийцей, он уже планирует своё следующее преступление.
И Райли ничегошеньки не может с этим поделать.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Первым делом, сойдя с самолёта, Райли отправила сообщение Эприл, предупреждая, что уже едет домой с Квантико, так что, подъезжая к своему дому, Райли знала, что её приезд не будет неожиданным.
Вот только чего следует ожидать ей?
Злится ли Джилли на неё до сих пор?
Есть ли у Райли то, что должно быть у хорошей матери, и сможет ли она всё наладить?
Когда она подошла ко входной двери, Эприл уже встречала её.
Райли поставила сумку и в ответ крепко обняла дочь.
Эприл не стала тратить времени даром.
– Джилли в гостиной. Поговори с ней.
Как и по телефону, Эприл говорила на удивление спокойно и по-взрослому.
«Вот к чему мне нужно стремиться», – подумала Райли, осознавая всю иронию ситуации.
Когда Райли пошла по дому, от доносящегося из кухни аромата у неё потекли слюнки. Ей ужасно хотелось узнать, что готовит Габриэлла, но у неё не было времени заходить и спрашивать.
Когда Райли дошла до гостиной, её захлестнула печальная ностальгия. Ведь именно здесь спал Лиам в течение того недолгого периода, что он являлся членом их семьи. Теперь его нет.
Джилли сидела за столом, в тишине решая задачки по математике.
Райли села лицом к ней.
– Джилли, нам нужно поговорить. Я…
Джилли перебила, поднимая взгляд от домашней работы:
– Нет, подожди, мам. Просто подожди. Я первая хочу сказать.
Райли с трудом сглотнула. Похоже, всё будет даже хуже, чем она ожидала.
Джилли на мгновение посмотрела ей прямо в глаза, а затем произнесла:
– Прости меня.
Райли как будто окатили ведром холодной воды, так она была поражена.
– Что? – переспросила она.
– Прости меня, – повторила Джилли.
Райли покачала головой.
– Нет, Джилли, нет. Это не ты должна извиняться, а я. Я была неправа. Я забыла о твоём дне рождения. Я…
Джилли снова прервала её:
– Расскажи мне, чем ты занималась. Я имею в виду, с тех пор, как уехала. Всё о деле.
Райли вздохнула и пожала плечами:
– Это не так важно…
– Просто расскажи.
«Почему она хочет знать?» – недоумевала Райли.
Джилли с нетерпением ждала ответа, а потому Райли стала рассказывать своей младшей дочери всё, что произошло, начиная со звонка Мередита в субботу. Когда она дошла до описания первой сцены убийства, Джилли снова прервала её:
– Расскажи во всех подробностях. Я хочу знать, как выглядела та бедная женщина.
– О, Джилли, не знаю, стоит ли…
– Пожалуйста. Мне правда, правда надо знать.
Райли замолчала на мгновение. Неужели это какое-то нездоровое подростковое любопытство? Нет. По лицу Джилли и её голосу Райли видела, что девочка просто хочет представить, как всё было и как чувствовала себя Райли, когда занималась этим делом.
И тогда Райли продолжила и рассказала ей всё, не упустив ни единой детали.
Это было странное ощущение, совсем не похожее на обычный отчёт, который, впрочем, Райли тоже предстояло представить. Нет, это было намного более личный и глубокий опыт. Она открывала дочери тёмную, тревожную часть своей жизни, которую слишком привыкла хранить в секрете, скрывая ото всех за исключением Билла и, временами, психотерапевта. И тут она поняла одну любопытную вещь.
