— Доброе утро, — неприятно усмехнулся Хеккет.
— Вы напрасно думаете, что мне так приятно вас
видеть, — заметил Дронго, — или вы собираетесь надоедать мне все три
дня, пока мы здесь будем?
— Я хотел с вами поговорить, — сказал
Хеккет. — Я считаю вас самым разумным среди наших придурков.
— Буду считать, что это комплимент. Заходите. Только
учтите, что я собирался идти на завтрак.
— Всего пять минут. — Хеккет вошел в номер,
огляделся. — Думаете, семейка Чапменов не установила здесь своих
микрофонов?
— Даже если установили, мне нечего бояться, —
ответил Дронго. — Зачем вы пришли?
— Не спешите, Дронго, не торопитесь. — Хеккет
прошел в номер и сел на диван. — Я хочу предложить вам сделку.
— С таким типом, как вы, у меня не может быть никаких
сделок! — отрезал Дронго.
— А я считал вас гораздо умнее! — разозлился
Хеккет. — Послушайте, что я вам хочу сказать. Все прекрасно знают, что мы
с вами в натянутых отношениях. Всем известно о нашем прошлогоднем конфликте.
Такие вещи скрыть невозможно. Никто не поверит, что мы с вами можем
договориться. Судя по всему, старый придурок сэр Энтони готов выплатить
огромный гонорар за успешный розыск. И никто, кроме нас двоих, с этим не
справится.
— Вы о себе слишком высокого мнения, — усмехнулся
Дронго.
— И о вас тоже, — огрызнулся Хеккет. —
Посмотрите на наших экспертов. От Людвига Квернера веет скукой. Он привык иметь
дело со шпионами, а не с убийцами. Там все немного иначе. Про стариков Мишеля
Доула и комиссара Брюлея я вообще не говорю. Им давно пора в дом престарелых.
Самоуверенный Анджей не в счет, он просто пустое место. Меня немного смущают
Хашаб и Симура, но их тоже нельзя принимать за серьезных экспертов. Один —
араб, другой — японец. Что они понимают в наших делах? Другая ментальность,
другой образ жизни. Значит, остаемся мы двое.
Дронго молча смотрел на своего гостя. Хеккет, воодушевленный
его молчанием, продолжал:
— Мы могли бы помочь друг другу, объединив наши усилия.
Вы меня понимаете, Дронго? Два таких выдающихся человека, как мы, могли бы
провести это дурацкое расследование. Я не сомневаюсь, что кто-то из наших
«специалистов» помог убийце убрать Роберта Чапмена. Трюк с собаками, который
придумал Доул, меня, конечно, не убедил. Возможно, что убийцей была все-таки
эта молодая женщина. Она ведь ждала ребенка, а он, судя по всему, и не
собирался на ней жениться. Согласитесь, что если женщина на седьмом месяце
беременности является без приглашения в дом отца своего ребенка, то она вряд ли
делает это для того, чтобы рассказать о своей любви. Как вы считаете?
— Вы не доверяете Доулу?
— Я никому не доверяю, — улыбнулся Хеккет. Его
мохнатые брови выразительно приподнялись. — И вы прекрасно знаете, что я
прав. Если я начну доверять всем направо и налево, то у меня ничего не
получится.
— Боюсь, что вы недооцениваете остальных
экспертов, — заметил Дронго, — особенно стариков. Мистер Доул уже
доказал, что он выдающийся специалист, сумев установить невиновность несчастной
молодой женщины спустя несколько лет после совершенного убийства. А комиссар
Брюлей не нуждается в рекомендациях. Это лучший профессионал среди нас. Он
все-таки полицейский, а у них всегда особый взгляд на любое преступление.
— Мне кажется, вы не хотите меня понимать, —
вздохнул Хеккет.
— Не хочу, — признался Дронго. — У меня нет
твердой уверенности, что вы не принимали участия в организации этого убийства.
Зная вашу специфику…
— Вы с ума сошли! — вскочил Хеккет. — Вы
ненормальный! Неужели вы действительно полагаете, что я мог так глупо
подставить женщину. А потом так проколоться с собаками…
— Но вы уже однажды прокололись с пленкой, —
напомнил Дронго.
Оба знали, о чем именно говорил Дронго. В прошлом году
Хеккет попытался подставить известного российского бизнесмена, якобы сняв на
пленку в отеле «Метрополь» сцену убийства им женщины. Он все рассчитал в
деталях, но не учел восхода солнца, которое не могло появиться в комнате после
полудня. Именно об этом досадном сбое в операции Хеккета напоминал Дронго.
Хеккет намек понял. Он вскочил и с громкими проклятиями выбежал из комнаты.
Дронго уже в более хорошем настроении вышел следом. Он
спустился вниз и прошел в зал ресторана. Многие уже сидели за столиками. Он
обратил внимание, что все эксперты предпочитали сидеть в гордом одиночестве. В
левой части зала, ближе к кухне, расположился тучный господин лет пятидесяти.
Судя по мясистым щекам, это был повар Арчибальд. Рядом с ним сидели две
женщины. Одна лет пятидесяти, другая была значительно моложе. Они молча
завтракали, явно напуганные столь солидной компанией. Никита Полынов сидел за
столом с Элизой Холдер. Они о чем-то говорили. За соседним столиком находились
Тиллих и Сюзан Бердсли. Никого из семейства Чапменов в ресторане не было видно.
— Идите ко мне, — позвал Дронго комиссар Брюлей,
уже дымивший своей трубкой.
Дронго подошел к нему и сел за его столик.
— Кажется, еще не все проснулись, — сказал он,
оглядывая ресторан.
— Да, — кивнул комиссар, — я уже полчаса как
спустился, но троих наших экспертов все еще нет. Раньше меня здесь были Симура
и Квернер. Бармен говорит, что немецкий эксперт сидел в баре уже с шести часов
утра. Вы не знаете, когда он вчера лег спать?
— Знаю! — засмеялся Дронго. — Как только мы
вернулись в свои номера. Он, очевидно, любит все делать по строгому плану. Мне
в Германии всегда было интересно, почему они так рано ложатся спать и так рано
встают? Может, поэтому они самая динамичная страна Европы.
— Вы могли бы не говорить этого французу, —
пробормотал, пыхнув трубкой, Брюлей.
— Я надеюсь, что вы не обиделись, — улыбнулся
Дронго. — Чай, пожалуйста, — попросил он подошедшую официантку.
В ресторан вошел мистер Доул. Он был одет в темный костюм.
Пройдя к столику, стоявшему у окна, он чуть поколебался и двинулся в глубь
зала. Следом за ним в зале появился Анджей Важевский. Он сразу прошел к столику
у окна. И наконец, последним вошел Хашаб. Он, не колеблясь, прошел к столу, где
сидели Тиллих и Сюзан Бердсли. Ему явно нравилась молодая женщина. Он попросил
разрешения сесть рядом с ними, и Сюзан благосклонно кивнула головой, явно
опередив Тиллиха, который хотел возразить.
— Вот и все в сборе, — прокомментировал
комиссар, — за исключением Чапменов, которые должны, очевидно, появиться
позже.
— Врач, — напомнил Дронго. — Он вчера поздно
приехал из города. Позже всех.
Комиссар достал трубку. Взглянул на Дронго, нахмурился:
— Вы думаете, что он замешан в этой истории?
— Ничего не думаю, но угрожали некоторым из нас. А он —
единственный, кто приехал позже всех остальных.
— Я тоже об этом подумал, — сказал
комиссар, — но он не сам поехал в Лондон. Его послал туда сэр Энтони.
