– Нет, что ты, Гриша, – сказал Султан, – просьба у него банальная. Они уже с дружками два дня у меня в ресторане засиживаются до утра и проститутки им, судя по всему, обрыдли. Им взбрело в голову развлечься с мальчиками. Только просьба к тебе, подбери каких-нибудь получше, не чумазых и грязных, с черными ногтями, а посимпатичнее и помоложе.
– Есть и такие экземпляры, – сказал Кощей и, моргнув, дал знать, что пора зажечь его сигарету.
Щелкнула зажигалка, язычок пламени затеплился на кончике сигареты, превращая ее в серый пепел с ярко-красным тлеющим ободком. Кощей выпустил дым через ноздри, затем сделал ими странное движение, словно к чему-то принюхивался. Ноздри затрепетали, и его нос показался охраннику, щелкнувшему зажигалкой, еще длиннее и еще более похожим на клюв орла или другой какой-то хищной птицы.
– Ну ладно… А чего ты именно ко мне обращаешься?
– Да я думаю, – пробормотал в трубку Султан, – что ты сам этим займешься.
– А кто пассажиры? – спросил Кощей, уже понимая, что пассажиры – люди непростые. Пассажирами они с Султаном называли посетителей ночного ресторана – потребителей мальчиков и проституток.
– Ладно, об этом не по телефону. При встрече расскажу.
– Так ты, значит, долг списываешь, я правильно тебя понял?
– Нет, не весь, – принялся торговаться Султан, – а половину.
– А половина – это сколько? Ты мне голову не дури, Султан, цифру назови.
– Две штуки спишу, идет?
– Тогда я согласен.
– Вот поэтому и звоню лично тебе, а не твоим холуям.
– Зачем ты, Султан, на моих ребят напраслину возводишь? Они свое дело знают.
– Знают, знают… Вечно какую-нибудь чушь привезут.
Помнишь, в прошлый раз привезли какого-то больного мальчишку в соплях, то ли у него туберкулез, то ли воспаление легких? Так мои клиенты меня прокляли и чуть не разругались со всеми нашими. Так что смотри, чтобы чистенькие и здоровенькие ребятки были.
– Адрес говори, доставят.
– Ну вот это другой разговор. Записывай.
– Я и так запомню, приучен, слава Богу, – сказал Кощей и, пошевелив губами, запомнил на слух адрес, по которому к девяти вечера должен был доставить двух мальчишек. – Давай на вокзал, – положив трубку, сказал Кощей водителю, – Султану мальчики нужны.
– Так может, позвонить, чтобы подобрали почище?
– Сам подберу, – сказал Кощей, – дело серьезное.
Огромный джип, сверкнув никелированными бамперами и порожками, медленно развернулся прямо посреди улицы и, мигнув фарами, направился в сторону Курского вокзала.
Минут через десять автомобиль уже был там. Гаишник, куривший у столба, заметив примелькавшуюся уже машину Кощея, подобострастно улыбнулся, а затем принялся оглядываться по сторонам, не заметил ли кто реакцию сотрудника милиции на появление бандита. Кощей выбрался из автомобиля вслед за своими телохранителями. Водитель остался в кабине.
– Ну что, дежуришь, служивый? – спросил Кощей, сплевывая под ноги длинный окурок и почти не глядя на сержанта милиции.
– Дежурю, дежурю…
– Дай ему десять баксов, – бросил Кощей.
Десять баксов перекочевали в потную ладонь сержанта милиции и тут же исчезли в кармане бушлата возле кобуры с пистолетом и тускло поблескивающими наручниками.
А Кощей уже, не обращая внимания на милиционера, двинулся к вокзалу.
На вокзале и на привокзальной Площади, как всегда, царила суета. Ставить машину в том месте, где остался стоять джип бандита, было категорически запрещено, висел знак. Но Кощею на этот знак было глубоко наплевать, ведь тут было удобное для стоянки место. Сюда иногда подъезжали машины с депутатами и прочими важными птицами, так что место, в общем-то, было для избранных, под запрещающим знаком.
Ковбойские сапоги Кощея были начищены до блеска.
Серебряные набойки сверкали, не хватало лишь шпор с вертящимися сверкающими звездочками. Кожаная куртка поскрипывала. Кощей шел, покачиваясь на худых длинных ногах.
Через лужи он не перепрыгивал, шел по ним так, словно был Христом, словно бы этот мир создан только для него, и он может ходить даже по воде «аки по суху». Телохранители спешили за ним, а один, самый широкоплечий, самый грузный и массивный, двигался впереди, рассекая, как таран, толпу спешащих к поездам пассажиров или покидающих вокзал. Многие Кощею кивали, он помнил немногих, но его знали практически все обитатели вокзала – проститутки, торговцы всякой всячиной, милиционеры.
Только один раз за все время движения Кощей остановился, причем так резко, словно натолкнулся на невидимую стену. Он повернулся вправо на каблуках, приподнял очки. Злая улыбка скривила его тонкие губы.
– Это кто еще? – почти с шипением произнес он, кивнув на двух мужчин, разворачивающихся и готовящихся к игре в наперстки.
Один из телохранителей – тот, который шел сбоку, – скривился и передернул широкими плечами.
– Не знаю, новенькие, не наши.
– Скажи им, если хотят работать, пусть заплатят, а не то им мало не покажется.
Здоровенный мужчина тут же отправился выполнять просьбу своего шефа.
– Эй, эй, братки, – сказал он, подойдя к парням в кожаных куртках, – тут не ваша территория.
– А чья? – осведомился один, исподлобья бросив взгляд на Кощея и его охрану.
– Наша территория – его.
– А кто он такой? – прозвучал вопрос.
– Это уже не твое дело.
– Мы с милицией договорились.
– Вы договорились с милицией? – охранник повернулся, подошел к Кощею и прошептал:
– Они говорят, что с ментами договорились.
– А меня это не пилит! С какими-то ментами они договорились! Спроси, с какими. Если хотят, то пусть и ментам платят, и мне. А если нет, то пусть убираются. Когда буду идти назад, чтобы их духу тут не было.
Охранник опять направился к игрокам в наперстки. Те были явно озадачены и не знали, что предпринять.
– Послушай, а сколько он хочет?
– Не много, – сказал охранник, – стольник в день.
– Стольник в день? Да вы что, мужики, оборзели!? Мы столько не заработаем.
– Как хочешь. Я тебе сказал наши условия.
– Да мы ментам меньше платим!
– Ментам вы можете платить столько, сколько хотите, а ему будете платить столько, сколько он сказал, – стольник и ни копейки меньше!
– Да пошел ты!
– Понял, – кивнул охранник, и на его толстых выпяченных губах появилась улыбка, на удивление мерзкая, как у земляной жабы.
