— Ну что вы! Как я мог оставить Валерию на полу? Такую женщину? Да она бы меня по судам затаскала, узнав, что я оставил ее лежать на голом полу.
— Допустим, и все же кровь в прихожей вы поторопились смыть. Вместе с кровью вы, Александр Максимович, могли уничтожить улики. Например, отпечатки обуви преступника.
— Не было здесь никаких следов. Я все внимательно осмотрел, — отрезал Калюжный. — А кровь я смыл, потому, что знаю, как придирчиво относятся в гостиницах такого класса, как «Геллерт», к нашим туристам. Выпустить-то выпустят, но в следующий раз о брони можно будет забыть, не захотят с нами связываться.
— А кроме лежащей в луже крови Валерии вы что-нибудь еще подозрительное заметили? Например, был в комнате беспорядок, вещи разбросанные, сумки выпотрошенные, — я обвела взглядом номер.
Чисто, аккуратно. Но ведь и Александр Максимович мог здесь убраться. Вытер же он в прихожей полы!
— Как сейчас видите, так все и было, — отрицательно покачал головой Калюжный. — Я ни к чему не прикасался. Только ключи со столика взял, чтобы закрыть дверь.
— Да, нехорошо получилось, — протянула Алина. — Почти перед самым отъездом. Интересно, что скажет Валерия, когда в себя придет?
— Алина, Антон, наверное, уже внизу. Пожалуйста, сходи за ним, — попросила я Алину.
— Что же делать, что делать? — заметался Калюжный, как только за Алиной закрылась дверь.
— Все будет в порядке, — попыталась я его успокоить. — Сейчас придет Антон. Осмотрит Валерию, сделает ей перевязку. Она поправится, не сомневайтесь.
— Поправится, — кивнул Калюжный. — А вот поправлю ли я свои дела, еще вопрос.
— Не поняла. Никто не застрахован от нападения.
— Вот именно, не застрахован! А я гарантировал полную безопасность каждому члену группы. Сами видели, кто со мной поехал. Обычно такая публика разъезжает по городу в бронированных машинах, телохранители над ними трясутся как над яйцом Кощея.
— Как же вам удалось заполучить таких туристов? — хмыкнула я.
— Правильная пиар-кампания, — поморщился Калюжный. — Какой же я дурак! — вдруг воскликнул он. Что-то страшное пришло ему в голову. Хотя, на мой взгляд, что может быть страшнее, чем найти человека, за которого ты несешь ответственность, в состоянии близком к смерти, именно так сейчас выглядела Воропаева — А если это не гостиничный вор, как вы предполагаете? Вдруг это — настоящее покушение на Валерию?
— Не знаю, Александр Максимович. Что значит настоящее покушение?
Калюжный сделал вид, будто не услышал моего вопроса.
Я еще раз посмотрела на Воропаеву. Кому она перешла дорогу? Ну и что, что она владеет несколькими ювелирными салонами? По нынешним временам это так — средний бизнес, торговка золотом, не более. Вот если бы на ее месте был, к примеру, Курков тогда можно было бы говорить о настоящем покушении.
— Не думаю, — высказала я свои мысли вслух. — Скорей всего она встретилась с гостиничным вором. Но вам, Александр Максимович, следует всерьез побеспокоиться о безопасности членов вашей группы.
— Вот именно! Как мне остальных уберечь? — с готовностью отозвался мой собеседник, несколько успокоенный моим ответом.
— Надо предупредить туристов. Кстати, может, вы видели подозрительных людей, которые бы бесцельно ходили по гостиничным коридорам?
Калюжный отпрянул и жестко на меня посмотрел.
— Кажется, я что-то вспомнил! Последнее время мне на глаза стали попадаться две странные особы. С виду самые настоящие деревенские тетки.
— Что за тетки? — заинтересованно спросила я.
— А я их с вами видел.
— Со мной? — удивилась я.
— Да, они члены вашей группы, — с нехорошим нажимом сказал Калюжный.
Я опешила.
— Кто это? Опишите мне их, пожалуйста.
— Одна в возрасте, другая помоложе. Обе плотной комплекции. Что еще могу добавить? Не красавицы.
— Попковы, Валентина и Любовь, мать и дочь, — выдохнула я. Под описание Калюжного подходили только они. Мне сразу припомнился инцидент, произошедший в поезде. Они уже тогда отирались вокруг группы Александра Максимовича, кого-то высматривали или выслеживали.
— Я не знаю их фамилий. Только все последние дни я с ними сталкивался — то в бассейне, то в городе.
Точно, все дни нашего пребывания в Венгрии я их видела только утром на завтраке. На экскурсии они не были ни на одной. Где пропадали целыми днями, я не знала.
— Они следили за Воропаевой?
— Не уверен, — ответил Калюжный. — С таким же успехом они могли следить за кем-то другим. А что вы можете сказать об этих дамах?
— Что? — его вопрос застал меня врасплох. — Они действительно странные.
— Позвольте, — решил выразить мне свои претензии Александр Михайлович, — а почему вы не следите за своими туристами? Вот где, например, сегодня вечером были ваши Попковы?
— Я у них обязательно об этом спрошу, — пообещала я.
Раздался осторожный стук в дверь. Калюжный открыл дверь и пропустил в номер Алину и Антона Левицкого.
— Где пострадавшая? — спросил Антон, заглядывая в комнату.
Осмотрев Валерию, Левицкий молча потянулся к пакету, с которым пришел.
— Что скажите, Антон? — полюбопытствовала Алина.
— Череп не проломлен, хотя шандарахнули ее прилично. Рассечена кожа головы, но это нестрашно, пара швов, и заживет, простите за выражение, как на собаке. А вот сотрясение мозга у нее наверняка есть. Обморок глубокий. Она давно без сознания?
— Давно, — ответил Калюжный. — А вы ее можете привести в чувства?
— Сейчас попробую, — он вытянул из пакета флакон с прозрачной жидкостью.
— Что это?
— Нашатырный спирт. Извините, сейчас в нос ударит неприятный запах, — Антон вскрыл флакон и поднес его к носу Валерии.
Женщина застонала и открыла глаза.
— Вы меня видите? — спросил Антон, наклоняясь над Валерией.
Она кивнула головой и тут же поморщилась от боли.
— Голова болит? — поинтересовался Левицкий.
— Ужасно. Любое движение отдается болью в голове. А вы кто?
— Я врач. Меня зовут Антон.
— А кто эти люди? — она посмотрела на меня и Алину. — Что со мной случилось? Я ничего не помню, — запаниковала Воропаева. — Почему в моем номере так много людей?
К кровати подошел Калюжный.
— Успокойтесь, Валерия. Вы живы, и это главное.
— Александр Максимович? И вы здесь. Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?
— А вы сами ничего не помните? — спросила я.
— Я пошла в душ, — стала припоминать Валерия. — А потом, потом…
