— То есть вы подтверждаете, что намеренно испортили машину? — уточнил Воронков, едва успевая записывать признание Востриковой.
— Да, — с готовностью кивнула Лидия Митрофановна. — Но я не виновата. Он сам выбрал судьбу для своих жен. Его и маменька предупреждала, и я.
— Вы? — удивился Воронков. — Каким образом? Подошли и сказали: «Я вывела из строя машину вашей жены»?
— Нет, я его перед свадьбой письмом предупредила, но он не обратил на него никакого внимания, а зря.
Голос у Востриковой стал тихим, размеренным. Она очень спокойно держалась, только от ее спокойствия мороз продирал по коже. Я не сталкивалась с маньяками, но мне показалось, что говорить они должны именно так.
— Речь идет о тех записках, — прокомментировала слова Востриковой Алина.
— Лариса, третья жена Куркова, тоже на вашей совести? — спросил Воронков, ерзая на своем стуле. От исповеди Востриковой ему, как и нам, было не по себе.
Наверное, он подумывал о том, что не мешало бы пригласить в кабинет — так, на всякий случай — парочку санитаров из сумасшедшего дома. Там служат ребята привычные ко всему. Это сейчас Вострикова тихая и покладистая, спокойно отвечает на все вопросы, а через минуту? Не накинется ли она на него?
Только сумасшедшие принимают к действию слова, брошенные в сердцах, в минуту горя, отчаяния. Мать потеряла любимую дочь, она клянет всех и вся, ее угнетает сама мысль, что кто-то еще может быть счастлив, создаст семью, родит детей. Но время лечит, однако, не всех. Больная психика как «волчок» возвращает сознание в исходную точку. Не знаю, в какой момент переклинило Вострикову, но она стала заложницей материнского проклятия. Не способная реализовать себя в чем-то другом, она решила мстить Куркову за все: за трагическую гибель сестры, раннюю смерть родителей, годы, проведенные в интернате, несостоявшуюся свою личную жизнь и прочее, прочее.
— Да, я надеялась, что он одумается, но он вновь женился. И на ком? На одной из сотрудниц «Интерстали». Знать бы, я ее раньше устранила бы, — пожалела об упущенной возможности Вострикова. — На этот раз напомнить Куркову о Лиле оказалось намного сложнее, чем в прошлый раз. Новая жена, Лариса, сама за руль не садилась, ее возил шофер. Попасть в дом молодоженов я не могла, поскольку не входила в их круг общения. Но, как говорится, было бы желание. В свое время, еще до женитьбы Куркова, в пансионате, который на летний период снимал «Интерсталь» для своих сотрудников, я подружилась с секретаршей Рудина Вячеслава Михайловича. Рудин с Курковым еще со школы дружит, а в «Интерстали» занимает кресло заместителя генерального директора. Ольга Германовна сидит в приемной Рудина очень давно и в курсе не только дел своего непосредственного шефа, но и генерального директора, то есть Куркова. По дружбе она мне рассказала, что готовится коллективный выезд в Крым. Поедут генеральный с женой, замы и начальники отделов с женами. Уже снята частная гостиница и яхта, специально для жены Куркова, которая страсть как обожает ходить под парусами. Я подсмотрела у Ольги название гостиницы, название яхты и фамилию ее владельца. За день до приезда Курковых с компанией я была уже в Крыму и стала готовиться к взрыву.
— А где вы взяли взрывчатку? — хмуро спросил Воронков.
— Украла, — ровным голосом ответила Вострикова.
— Украли?
— Да, у соседа, — пояснила она. — Он взрывником на гранитном карьере работает. Как многие, несет с работы все, что можно вынести. На всякий случай, вдруг понадобится.
— Но ведь надо еще уметь взрывчаткой воспользоваться.
— А у меня сосед, когда выпьет, любит о своих профессиональных достижениях болтать. Он тебе за полбутылки водки такой ликбез проведет: и расскажет, и покажет, как надо взрывчаткой пользоваться, что к чему надо подсоединить, чтоб бабахнуло, как рассчитать количество взрывного вещества.
Я видела, как лицо Воронкова покрылось испариной. Он достал платок, вытер лоб, потянулся к графину с водой.
— Дальше, — попросил он.
— Сложно было заманить жену Куркова на яхту, — пожаловалась Лидия Митрофановна. — Кузьма тоже мог с ней увязаться. А его смерть не входила в мои планы. Мне повезло, на причале я познакомилась с Митричем, славным стариканом, которому доверили сторожить одну из яхт. Хозяева этой яхты перебрались в Москву. Плавсредство продавать не стали, оставили на случай приезда в отпуск. Поскольку яхта была не новая, но все же и на нее могли позариться, поселили на ней безработного мужичка, чтобы тот ее сторожил. Сторож был слаб к спиртному, за несколько бутылок водки мне легко удалось с ним договориться покатать на яхте одну дамочку. Он даже паруса нашел и мотор достал, чтобы с его помощью отойти от берега. У меня было одно условие, нужно было поменять название яхты. Пунктик такой у мадам. Яхта должна непременно зваться «Ассоль». Митрич упирался, но я смогла его уговорить забелить водоэмульсионной краской старое название, а поверх старых букв наклеить новые. Пока вечером Митрич пропивал выданный мной аванс, я зарядила яхту взрывчаткой. Утром, прекрасно зная о том, что после ночной гулянки мужики будут спать долго, я позвонила Ларисе в номер, представилась хозяином яхты — голос у меня с хрипотцой, Лариса и не поняла, что с ней говорит женщина, — и предложила покататься под утренними лучами солнца. Она с радостью согласилась и пришла на яхту. Как только Митрич попробовал завезти мотор, чтобы отойти от берега, яхта взлетела на воздух. Ларису и старика разорвало в клочья. Чудом уцелела дамская сумочка, которую выбросило взрывной волной. В ней оказался паспорт Ларисы и визитка гостиницы, в которой остановились Курковы и сотрудники «Интерстали».
— Ну а Ирину Редькину зачем вы убили? — устало спросил Воронков. Допрос подходил к заключительному этапу. — Они ведь только познакомились. Не факт, что она и Кузьма Курков поженились бы.
— А как вы думаете, для чего он вообще в Венгрию подался? Ольга Германовна по секрету мне сказала, что ее шеф, Рудин, надумал Куркова женить, для того и посылает его по турпутевке в Венгрию. Я пригорюнилась: если Рудин берется за дело, то всегда его доводит до конца, такой уж он человек. Но долго в бездействии я не сидела, в тот же день узнала все у той же Ольги Германовны, через какое агентство едет в Венгрию Кузьма. Навела справки об этом агентстве и выяснила, что это самая настоящая брачная контора, только не для всех, а лишь для избранных. Само собой меня с моим лицом и биографией туда даже на порог не впустят. Впрочем, впустить-то меня впустили, но взять документы для поездки в Венгрию отказались, сославшись на то, что группа уже набрана. Мне терять нечего, я нашла другое туристическое агентство, которое предлагало практически тот же маршрут. Очень я нервничала перед дорогой, да и в дороге тоже, но потом, когда мы приехали в Венгрию, я взяла себя в руки, успокоилась и с Куркова глаз не спускала.
— Позвольте, но вы же работаете у Куркова. Не боялись, что он вас узнает?
— Нет. Во-первых, он в отдел кадров никогда не заходит. А во-вторых, — Вострикова усмехнулась, — легкий грим, подчеркивающий мои недостатки, и театральный парик сделали мое лицо неузнаваемым. Я и так далеко не красавица, а стала вообще уродиной, старухой с закидонами.
