— В метрах трех от него стоит дама. Двойник Мирей Матье. Прическа — один к одному. Ничего себе дамочка. По всему видно, она из тех, кто любит коллекционировать мужей. Точно, уже идет знакомиться, — зашептала Алина, толкая меня в бок.
Женщина неуклюже подталкивала свой чемодан к профессору. Дотолкав свой баул, она беспомощно пожала плечами и, кокетливо щурясь, сказала:
— Мужчина, мы, кажется, в одной группе. Я смотрю, у вас мало вещей. Не поможете ли мне сесть в поезд? Я бы и сама чемодан свой довезла, да ручка почему-то не вытаскивается. Меня, между прочим, зовут Вероника. Можно просто Ника, — улыбаясь, представилась женщина.
Профессор заинтересовано посмотрел на Нику.
— Василий Петрович Муромский. Можно просто Василий.
— У вас такая красивая фамилия, — сладко вздохнула Ника.
— Так, посмотрим, что у вас с чемоданчиком, — смутился Муромский под жарким взглядом Вероники и стал с усердием тащить из чемодана ручку.
Должно быть, рывок был слишком сильным, ручка вылетела из чемодана вместе с конструкцией.
— Я вам сломал чемодан, — расстроился Муромский.
— Пустое. Я же говорила, что с ним не все в порядке. Но раз вы уж мне его сломали окончательно, обещайте помогать мне с этим злополучным баулом, — предложила Вероника.
Я подумала, что ручка изначально была сломана. Алине в голову пришла та же мысль:
— Она же клеит его! Ручка лишь удобный повод познакомиться! Видала? Ловко. Еще к поезду не успела выйти, а уже носильщиком обзавелась. Сразу видно, что дамочка — пиранья! Ну и группка у нашего коллеги.
— Алина, перестань, — одернула я ее. — Не хватало, чтобы ты обсуждала чужую группу.
— Все правильно, — отошла Алина. — У меня будет повод присмотреться к нашим туристам. Одни Попковы чего стоят.
— Кстати, наша группа в сборе? — спохватилась я.
— Да, дети уже вернулись. Это у Калюжного проблемы. Видишь, как он нервничает? На часы посматривает. Не завидую ему: с элитной публикой всегда все не слава богу.
— Алина, пошли на посадку, как бы самим не опоздать.
Послушав меня, Алина громко объявила группе, что пора садиться в вагоны, согласно розданным билетам. Так началось наше путешествие.
Глава 4
Стоя на перроне, Алина сетовала на свое невезение.
— Вот почему группа Калюжного едет в одном вагоне, а наши туристы разбросаны по трем вагонам? Пока мы их в Чопе соберем, Калюжный уже границу пересечет.
— Алина, Калюжный заказал своим туристам СВ, а мы едем в обычном купированном вагоне. Понятное дело, что более дешевые билеты сложнее купить, потому нам и собирали места по всему составу. Зря ты так расстраиваешься. Главное, чтобы пропускной пункт на границе не был загруженным.
— Калюжный едет в СВ? — воскликнула Алина. — Хотя чему я удивляюсь? Не поедет же Кузьма Курков в общем вагоне? Я не удивлюсь, если у него отдельное купе.
— Алина, не завидуй. Сама видела, какая у него группа. С ней хлопот не оберешься. Моли бога, чтобы нам повезло с группой.
Когда мы вошли в купе, Алина сразу поняла, насколько я была права.
Нашими попутчиками оказались мужчина и женщина. Оба были членами нашей группы. Алина специально не стала селить в наше купе мамашу с ребенком. Дети иной раз капризничают, а Алина хотела ехать с комфортом, и потому остановила свой выбор на единственном свободном в группе мужчине Антоне Левицком и даме средних лет Лидии Востриковой. Оба — и Левицкий, и Вострикова — ехали без пары, казалось, сама судьба должна была их свести в нашей поездке. Увы, более не подходящих друг другу людей я не встречала. По анкетным данным они были одного возраста, но рядом смотрелись как сын и мать. Низкорослый и мелкокостный Левицкий в свои сорок с небольшим лет выглядел юношей-студентом. Вострикова производила впечатление старой девы, у которой одна радость в жизни — плотно наесться на ночь. При этом дама отправилась в путешествие явно нездоровой. Войдя в купе, она выложила на стол упаковку бумажных носовых платков, аэрозоль для горла и потребовала уступить ей нижнюю полку. Потом она выставила нас в коридор и переодевалась в закрытом купе так долго, что я грешным делом решила, что наша попутчица отдала богу душу. Когда нам вновь было разрешено войти в купе, мы застали даму в разложенной постели.
Левицкий присел на нашу с Алиной полку, боязливо посмотрел на Вострикову и предложил:
— Может, выпьем? У меня коньяк есть. Хороший. СВ.
— СВ? — удивилась Алина. — Знаю, на коньяке проставляют звездочки. Чем больше звездочек, тем лучше. Есть КВВК. Что значит, коньяк выдержанный высшего качества. А как расшифровывается СВ?
— Свежеворованный, — пошутил Антон. — Я работаю стоматологом. Мне часто в качестве презентов алкаголь приносят. Вот, один клиент, главный бухгалтер винзавода, презентовал. Хороший коньяк, попробуете?
— Предупреждаю, — отозвалась со своей полки Вострикова, — пьянства не потерплю! У меня хронический бронхит. От винных паров я задыхаюсь. А еще вы напьетесь и будете всю ночь храпеть.
— Я не храплю, — обиделась Алина, которая противной Востриковой уступила свою нижнюю полку.
— Да как мы можем напиться с такой маленькой бутылочки? — Левицкий достал из своей сумки плоскую двухсотпятидесяти граммовую фляжку.
— Конечно, вам этого не хватит, — хмыкнула лежащая. — Ресторан через вагон, туда побежите. Знаю я вас, пьющих.
— Да как вы нас можете знать, если мы вас второй раз в жизни видим, — возмутилась я наглости Востриковой. — Я себя алкоголиком не считаю. Подруга моя тоже не любительница выпить. Антон свои руки бережет. Где вы видели стоматолога с дрожащими руками?
— А это что?! — Вострикова приподнялась от подушки и приоткрыла рот.
От неожиданности я и Алина ойкнули. Половина зубов во рту Востриковой отсутствовала. Оставшиеся зубы были сточены до иголочек. Левицкий ухмыльнулся и сказал:
— Полно нас своим ртом пугать. Протез одеть забыли?
Лидия захлопнула свой рот и отвернулась к стенке.
— Наливай, — скомандовала Алина.
Вострикова молча заерзала на своей полке.
Мы выпили по рюмочке. Разговор не клеился. Настроение было изрядно подпорчено соседкой по купе.
— Будете еще? — спросил Левицкий, показывая глазами на фляжку.
— Нет, спасибо, — отказалась я.
Алина мотнула головой и вышла из купе.
— А я выпью, — Антон приложился к фляге, потом резко поднялся, закинул сумку на верхнюю полку и следом за ней полез сам. Через минуту он уже храпел.
— Вот видите, что и требовалось доказать, — злорадно сказала Вострикова. — А мне всю ночь теперь не спать. У меня, между прочим, хроническая бессонница.
