— Но я же упала на ваш живот, — напомнила я, страшно сожалея, почему меня не занесло на шею Востриковой, или хотя бы, на худой конец, я не села на рот вредной туристки.
— Лидия, вы же трезвая женщина, — взяла слово Алина, — вы должны понимать…
— Понятное дело, я не глушу коньяк бутылками, — перебила ее Вострикова.
— Я хотела сказать, — продолжила Алина. — Марина не виновата. Кто-то дернул стоп-кран, вот она и не удержалась на ногах. А коньяка мы выпили совсем немножко.
— Я что-то пропустил? — спросил Антон Левицкий, свисая со своей верхней полки. — Сплю, вдруг слышу, поезд остановился, все кричат.
Мы с Алиной одновременно подняли на него головы. Вострикова уже пять минут надрывается, а он только сейчас проснулся. Ну и сон у парня!
Не успели мы ничего объяснить Антону, как дверь в купе отлетела в сторону. Весь дверной проем заняла внушительная фигура начальника поезда Фатюшина. Выражение его лица не обещало нам ничего хорошего.
— Ваша туристка? — он выволок из-за спины Аллу Трофимову и втолкнул в наше купе.
— Да, а что случилось? — испугано спросила я, глядя на мертвецки бледное лицо женщины.
— Хулиганит! Стоп-кран срывает!
— Я не хулиганила, — стала оправдываться Алла. — Я думала, что Толюсик отстал.
— Ребенок? — уточнил Фатюшин.
— Нет, дети у меня взрослые. Толюсик — мой муж.
— Муж — ребенок? — не понял начальник поезда.
— Ну почему? Просто я его так называю. Он очень хороший, правда. Мы сидели в купе, болтали с попутчицей. Было очень жарко, просто как летом.
— Положено топить — вот мы и топим. Мы на пассажирах не экономим, — доложил Фатюшин.
— Я ничего, я не против, — замотала головой Алла. — Я только сказала, что, мол, не отказалась бы сейчас от мороженого. Толюсик поднялся и вышел. А потом поезд остановился на станции и сразу поехал. Я подумала, что Толюсик не успел добежать до ларька с мороженым и отстал от поезда. Вот я и дернула стоп-кран.
— Так он действительно отстал? — заволновалась Алина. Потеря туриста чревата неприятностями. Хлопот не оберешься, разыскивая его на станциях. Хорошо, если линейная полиция нормально отнесется к отставшему от поезда, а если нет?
— Нет, — всхлипнула Алла. — Когда поезд остановился, из тамбура вышел Толюсик. Он, оказывается, в вагон-ресторан бегал за мороженым.
— Необоснованное пользование стоп-краном наказывается штрафом в размере десяти минимальных зарплат, — сообщил начальник поезда.
— Но я-то не знала!
— А кого это волнует? Знаете, сколько пассажиров попадало с верхних полок? Молитесь, чтобы ни у кого серьезных травм не было. Иначе вам придется оплачивать их лечение.
— Вот это правильно, — вновь обрела голос Вострикова. — За все надо платить! Особенно за ущерб, нанесенный здоровью. В результате падения на меня вот этой гражданки, — она тыкнула пальцем в Алину, — у меня сместилось два грудных позвонка, ушла вправо левая почка и ущемилась грыжа.
— А вы что врач, что так скоро себе диагнозы ставите?! — хмыкнула Алина. В эту минуту она готова была выкинуть Вострикову с поезда, настолько она ей была ненавистна.
— Нет, — гордо ответила Лидия, — но я долго лечусь, и посему сама знаю, что и отчего у меня болит. А от вашего падения на меня у меня болит все! В Чоп вы меня можете не довезти, — пригрозила она.
Фатюшин опасливо посмотрел на пассажирку, не хватало, чтобы в поезде кто-то умер. Зато Алина не растерялась и ляпнула:
— Царствие вам небесное. Умирать лучше на Родине, вы уж поторопитесь. Не стоит омрачать отдых наших туристов за границей.
— А вот и не умру, — зло выкрикнула Вострикова и повернулась к нам спиной.
В купе воцарилась гнетущая тишина. Нарушил ее Фатюшин:
— Я, пожалуй, пойду, — он попятился назад, бормоча себе под нос: — Что мои проблемы? Ничто! В сравнении с их проблемами.
Следом за Фатюшиным испарилась Алла. Должно быть, побежала к своему Толюсику. Алина вновь вскарабкалась на верхнюю полку. Я заняла свое место и закрыла глаза.
«Скорей бы утро, — пожелала я, — и чтоб без Востриковой».
Глава 5
Чуда не произошло. Первым, кого я увидела в это утро, оказалась Вострикова, которая сидела напротив меня и бесцеремонно рассматривала меня спящую. Даже во сне от ее тяжелого взгляда мне стало не по себе, я раскрыла глаза и разочарованно вздохнула — кошмар продолжался.
— Долго спите, через двадцать минут Чоп. Стоянка поезда пятнадцать минут, — предупредила она. — А вам еще надо похлопотать об инвалидной коляске для меня.
— Лидия, не помню, как вас по батюшке, — начала я.
— Митрофановна я.
— Лидия Митрофановна, а вы на ноги пытались встать? Вам же удалось сесть, может, вам только показалось, что у вас ноги парализованы?
— Типун вам на язык. С ногами у меня все в порядке! Я могу ходить.
— Зачем тогда вам инвалидная коляска? — опешила я, впервые видя перед собой человека, который при здоровых ногах мечтал об инвалидной коляске.
— Вы мне повредили спину, я не могу долго ходить с травмированной спиной. И уж точно не могу переносить тяжести, так что вам придется позаботиться о моем чемодане.
— Только не это, — пробормотала я, посмотрев под полку, из-под которой выглядывало пузатое чудовище, не поместившееся в рундуке.
— Алина, вставай, — в сердцах крикнула я.
Как моя подруга не поторапливала наших туристов, все равно мы выехали из Чопа позже Калюжного. Тому было три причины. Во-первых, состав нашей группы был на десять человек больше группы Калюжного. Во-вторых, наши туристы ехали в разных вагонах, следовательно, чтобы всех собрать, понадобилось больше времени. И, в-третьих, мы не дождались одного пассажира. Женщина, Ирина Редькина, вдруг передумала ехать в Венгрию, и, не предупредив ни меня, ни Алину, сошла на станции Львов. Прождали мы ее минут двадцать, не меньше. И только после вопроса «Кого ждем, товарищи?», и нашего ответа «Ирину Редькину» ее соседка по купе вспомнила:
— Так она во Львове сошла. Собрала свои вещи и вышла.
— Как так вышла? Львов мы ночью проезжали.
— А вот так и вышла. Сказала: «Не поеду я с вами».
— А вы не спросили, почему?
— Да кто ж ночью спрашивать будет? — удивилась соседка. — Я спала уже. Она меня растолкала, попросила подняться, чтобы чемодан снизу достать. Я спросонья поднялась. Она взяла свои вещи и шмыг за дверь. Все!
— Поехали уже! Передумала, и скатертью дорога, — зашумела толпа. — Меньше народа, больше кислорода! Поторопимся, товарищи, а то границу затопит.
— Алина, надо выяснить, куда делась Редькина, — зашептала я в ухо Алине.
