Тепло его тела подействовало на Владу неожиданно успокаивающе. Слова должны были насторожить, испугать, но ничего подобного не произошло. Кровь оборотней взыграла в ней, и присутствие альфы поддержало, дало опору.
Другие оборотни так же ругались и извергали проклятия.
До двери оставалось меньше двух метров. Влада подошла чуть ближе и увидела то, что скрывали двери. Ахнув, она подбежала к стене, уперлась одной рукой в металлический каркас, согнулась, и ее вырвало.
Глава 8
Никогда ничего подобного Север не испытывал.
Он стоял рядом и держал девочку за плечи, пока ту выворачивало наизнанку. Ее переставало рвать, она поднималась, распрямляла кое-как плечи, выказывая бойцовский характер, но запах разложения врывался в ее обоняние, и ее снова скручивало.
Север оказался с ней рядом мгновенно. Старался поддержать, чтобы не упала. На него самого накатила волна непонятной тревоги. Словно ее непонимание, боль, ужас пробрались и ему под кожу. А когда она подняла голову и посмотрела на него своими глазищами, которые в эти секунды стали просто огромными, его словно шандарахнуло током, да так основательно приложило, что мир вокруг изменился. И уже никогда не станет прежним. Лично для него.
– Воды, – прорычал Север стоящему рядом Дарию. – Быстро.
Повторять дважды не потребовалось. Дарий сорвался с места, максимально ускорившись.
Влада снова разогнулась, прислонившись спиной к стене.
– Там же трупы… детские…
– Да.
Она была бледнее полотна. Смотрела на него, растерянная, полностью дезориентированная, непонимающая.
– Я не знала…
– Верю.
Он не врал. Как только его парни нашли лабораторию и они начали к ней приближаться, запахи сказали альфе куда больше, чем глаза. Перед его внутренним взором представали одна картина за другой. Женщины, идущие по коридору… Мужчины, пленники… Много кого Крестовский увидел за те минуты, что они шли.
Запахи имеют свойство проникать в стены. Особенно запах страха. Его сложнее всего выветрить. Тут же с вентиляцией была беда. Лабораторию бросили. Впрочем, неудивительно.
Запах Влады тоже чувствовался. Она была здесь, но очень давно. Скорее всего, когда была ребенком.
Крестовский узнал и еще один запах…
Зверь внутри него бесновался, рвался наружу. Север с удовольствием бы спустил его с цепи, если бы был бы смысл. По паутине и разложившимся телам, трупам и тому, что осталось от них, легко сделать вывод, что в лабораторию не спускались долгие годы.
Но у него есть почва для размышлений.
– Север, что это?.. Что?..
– Это, девочка, лаборатория, где трудилась твоя… бабушка. – Он скривил губы.
Владлена, глубоко дыша, явно стараясь совладать с рефлексами и собственным желудком, нахмурилась.
– Ты так говоришь… всегда выделяя слово «бабушка»… Делая паузу.
– А ты наблюдательна. Это хорошо. Не люблю пустышек.
Он старался ее отвлечь, заговорить. Север поймал на себе удивленные взгляды парней, ему оказалось достаточно послать обратный взгляд, как те поспешно отвели глаза. Да, не каждый день альфа самого могущественного клана оборотней сюсюкается с малознакомой девчонкой.
Дарий вернулся.
– Вот, Север, – он протянул ему пол-литровую бутылку с чистой питьевой водой.
– Выпей, станет легче.
Он открыл крышку и протянул бутылку Владе. Та взяла ее дрожащей рукой и принялась пить жадными глотками. Капли воды стекали из уголков губ, пробирались по подбородку, чтобы упасть на кофту девочки или куда-то там еще. Зверь внутри Севера замер, выгнул спину в прыжке, ощерился. Каждый мускул натянулся, как тетива. Того и гляди сорвется, сдетонирует. Ситуация никак не располагала к сексу, к возбуждению, но Север ничего не мог с собой поделать. Он смотрел на прозрачные капли и понимал, что ничего более сексуального в жизни не видел. У него зачесались ладони от нестерпимого, обжигающего желания дотронуться до этих капелек, смахнуть их, размазать по бледно-розовой коже. Нет, слизнуть языком, почувствовать не просто вкус воды, вкус Влады.
В Крестовском зрела потребность убрать страх из сознания девушки, заменить его на другие, более яркие, живые эмоции.
Парни из его клана чувствовали себя лишними. Они, в отличие от Владлены, частично понимали, что происходит с альфой, и поспешили убраться прочь. Вошли в лабораторию. Сразу же послышался отборный мат. Даже матерым зверям не по душе было лицезреть скотобойню.
Влада осушила бутылку полностью и снова прижала руку к груди, поморщившись.
– Почему у меня чувство, что ты знаешь куда больше про мою бабушку и эту лабораторию, альфа, чем мне говоришь?
– Я рад, что тебе лучше.
Он не собирался отвечать на ее вопросы.
По крайней мере, не тут точно.
Влада упрямо сжала губы.
– Ты зачем-то привел меня сюда. Именно сюда. Чтобы я увидела. Для чего?..
– Дальше пойдешь?
Он заметил, как в ее широко распахнутых глазах промелькнули обида и гнев. Вот эти эмоции куда лучше, чем страх. Они помогут ему справиться с возбуждением и избавиться от чертового дискомфорта в ширинке. А еще хотя бы здесь не думать о собственной реакции на Владлену и на те загадки, что хранит в себе девочка.
– Пойду.
Вот это уже по-нашему. Он не осудил бы ее, если бы она отказалась. Послышался еще один характерный звук – одного из его парней так же подвел желудок.
Север протянул руку, и Влада с готовностью вложила узкую ладошку в его широкую. Девочка находилась в шоковом состоянии, иначе вряд ли ему доверилась бы с такой обескураживающей готовностью.
Ей нужна опора. Она этого не осознавала, но интуитивно тянулась к сильнейшему.
К нему.
И от понимания, что Владлена видит в нем защитника, что-то непостижимое распространялось у него в области грудной клетки. Север пока не знал, как реагировать на собственные реакции, но то, что он хрен куда ее отпустит в ближайшее время, не вызывало сомнений.
Они прошли внутрь.
– О черт! – Вскрик Влады совпал с его более жестким выражением. Девушка снова зажала рот, но рвотных позывов не наблюдалось.
Лаборатория была огромной. Продолговатая комната не менее семидесяти метров в длину и восемь в ширину. Несколько столов с колбами и штативами. Микроскопы. Компьютеры. Разбитые, перевернутые. Кто-то старательно уничтожал за собой следы.
И только трупы не удосужились убрать за собой.
Зря.
Оборотням и других высшим существам они могли рассказать многое.
Владу больше всего поразили маленькие трупы. Правильно она заметила – детские. Были даже груднички.
