Внизу раскинулся город. Целая жизнь. Кто-то куда-то спешит, едет, кто-то наслаждается теплым днем. Решаются проблемы, рождаются новые эмоции. Машины снуют туда-обратно. Завораживают рекламные огни.
– Мне нужна защита. – Влада не спрашивала, она констатировала факт.
Как быстро все меняется! Трое суток назад она мечтала уехать из клана и начать новую жизнь, вчера хотела убежать от Крестовского и больше никогда не видеть его и не слышать его имени. Сейчас понимала – ее найдут везде.
Она поверила каждому ему слову. Потому что не поверить было нельзя.
Увиденное в лаборатории, что искусно маскировали под подвалом долгие годы, произвело на нее неизгладимое впечатление. Она пока не хотела анализировать. Страшно и очень больно. Владу предали, подставили. И кто…
Крестовский никак не комментировал ее реплику.
Ждал.
Влада заставила себя продолжить:
– Север, я могу… рассчитывать на твою защиту?
Слова дались с огромным трудом. Произнося их, Влада понимала всю серьезность дальнейшего.
Но без защиты клана Белых Волков, а точнее его альфы, ей не выжить.
Крестовский правильно заметил. Несмотря на то что земля белогорцев перешла под его контроль, найдутся те, кто шепнет в нужное время и нужным людям информацию, за которую хорошо заплатят. Влада пока отказывалась думать, чем занималась женщина, что называлась ее бабушкой. Генетические эксперименты… Над кем?
– Можешь. Если признаешь меня своим альфой.
Влада внутренне вздрогнула и в противовес собственной реакции едва смогла сдержать вдох облегчения.
Хоть что-то…
Возможно, она была слишком наивной, хотя ранее за собой ничего подобного и не замечала. Но сейчас она слова Крестовского восприняла как шанс.
Влада обернулась и смело посмотрела на Севера. Тот стоял на прежнем месте, на первый взгляд спокойный. Карие глаза холодно блестели, ничего не выражая. Влада была не в том состоянии, чтобы разгадывать его эмоциональный фон.
– Я не оборотень. Такое возможно?
Желваки заходили на скулах мужчины.
– Да.
Первые шаги Владе дались легко, а вот последующие тяжелее. Чем ближе она подходила к Крестовскому, тем сильнее ощущала его ауру, тем быстрее эта самая аура пропитывала ее кожу, проникала в кровь.
Он, Крестовский, самый сильный оборотень, которого она знала, в эти минуты собирался стать ее покровителем. Ее защитой. Если бы Владу спросили, осознает ли она в полной мере последствия происходящего, она ответила бы, что нет. И это было бы сущей правдой.
Влада остановилась перед ним, не смотря ему в глаза. А потом опустилась сначала на одно колено, потом на второе, склонила голову набок, полностью обнажая шею.
– Я, Владлена Жукова, признаю тебя, Север Крестовский, своим альфой. Клянусь слушаться и подчиняться законам, установленным тобой, и чтить их…
Далее шли слова клятвы, которые Влада слышала всего несколько раз в жизни. Она произносила их автоматом, не вдумываясь в смысл.
* * *
Интересно, если он достанет член, налившийся кровью и грозящийся своим каменным стояком порвать к чертям собачьим его штаны, она у него отсосет?
Шальная мысль пронеслась в голове Крестовского за время, что Влада опускалась перед ним на колени и произносила слова клятвы, признавая его своим хозяином.
Девушка склонила темноволосую голову, обнажив изумительную шею с пульсирующей жилкой. Север спокойно относился к вампирам, не сказать, что сильно им симпатизировал, есть они и есть. Но в те секунды в нем взыграла солидарность к кровососам, потому что ему отчаянно захотелось выпустить клыки и вонзить их в шею девушки.
Поставить ей метку.
Показать, что она его.
Ей.
Другим самцам.
Себе.
Чтобы смотреть на эту тонкую, светлую, почти прозрачную шею и видеть след своих зубов.
И у Крестовского сорвало пружины. Он, дав ей сказать слова клятвы, рявкнул: «Принимаю», после чего, не церемонясь, схватил ее за плечи и вздернул кверху. Иначе бы он точно расстегнул ширинку, и, позабыв, что девушка девственна, вогнал член ей в рот, в горло, до самого основания. Эта картина фейерверком взорвалась у него в голове. Обожгла, воспламенила.
Влада ойкнула, в ней снова качнулся фоном страх, но в данную секунду Северу было на него наплевать. Он рванул девушку на себя, сжал ей бедра, поднял их, тем самым вынудив Владу закинуть ноги ему на торс. Рыча и издавая звериные звуки, Крестовский впился в ее алые губы жадным поцелуем.
Она в его руках. Что может быть правильнее и естественнее?
Его девочка.
Его искушение.
Он не дал ей опомниться, не дал прийти в себя. Целовал с силой, со страстью. Властно раздвинул ее губы языком и сразу же ворвался внутрь, опаляя силой своего желания. Член прострелило уже знакомой болью: если он не снимет напряжение, взорвется. Влада не отвечала ему, ошарашенная его напором. Север находился в таком раззадоренном состоянии, что ему было не до ее реакции. Он пил ее сладость, втягивал в себя ее запах, окутавший их обоих. Наслаждался мягкостью ее тела. Одной рукой удерживал ее за ягодицы, второй прошелся по спине, выше, запустил руку в волосы, чтобы собрать их в кулак. Сжать. Наверное, он немного перестарался, сделал ей больно, потому что Влада глухо застонала.
Он ослабил хватку, и это послабление ему далось нелегко.
Она неопытна. Она подобна дорогому хрусталю, с ней стоит обращаться бережно.
Север не помнил, как оказался на диване.
Лишь загривком ощутил мягкость прохладной кожи. Влада сидела на его коленях верхом, он не позволил разорвать поцелуй, по-прежнему упиваясь его сладостью.
– Я просила защиту, – все же успела выдохнуть Влада, когда он дал ей маленькую передышку. – А не твою постель, альфа.
Он усмехнулся в ответ, пробираясь рукой под спортивную кофту.
– Ты же понимаешь куда больше, чем говоришь, Владлена. Ты можешь царапаться, кусаться, вести себя, как дикая кошка. Можешь изображать покорность. Но одного не смеешь не признать – что-то между нами есть, девочка. На уровне гормонов. Меня динамит от тебя. Ты это чувствуешь? – Он толкнулся бедрами вверх, давая возможность почувствовать силу эрегированного члена. – Динамит так, что у меня яйца ломит от желания, а я по непонятным причинам все чего-то жду. Не скажешь чего, а, Владлена?
Девушка, полностью дезориентированная сначала его поцелуем, потом признанием, негромко ахнула. Что она могла ему сказать?
В чем-то он был прав. Даже не в чем-то, он был прав в своем праве на нее. Но его откровенность выбивала почву из-под ног так же, как и новости о самой Владе и ее прошлом.
