Север напрягся.
– Я тебя сейчас аккуратно приподниму и посажу. Не делай поспешных движений, постарайся не напрягать мышцы. Я все сделаю сам.
Он говорил с ней, как с маленькой. И Влада с сожалением подумала, что с ней подобным тоном никто никогда не говорил.
Она вдруг поверила ему. Безоговорочно. Именно в эту минуту, когда ее тело стремилось к смерти, а душа рвалась ввысь.
Хотелось плакать. Ком застрял в горле, не протолкнуть. Никогда ранее Влада не чувствовала себя настолько беспомощной.
И дело не в физической стороне вопроса.
Отнюдь не в ней.
Север приподнялся, согнувшись, и, четко выполняя ранее озвученный план, начал ее распрямлять в прямом смысле этого слова. Руки, ноги, пальцы. У нее не работало ничего. Точно кто-то сжал ее сильно, скомкал.
Она, чтобы не завыть от боли, прокусила нижнюю губу. Ее муж не вампир, кровь для него не будет искушением. Влада даже не заметила, как слезы все же заструились по ее щекам.
– Вот так… Умница. Держись за меня, сейчас… вот подушки… Вот, отлично. Давай обопрись о них.
Влада все же протяжно застонала и откинулась назад. По крайней мере, ей так показалось.
– Как ноги? Пошевели пальчиками.
Влада послушалась.
– Шевелятся.
– Вижу. – Север улыбнулся на этот раз более сердечно.
Что ж, уже лучше.
– Постарайся выпрямить ноги сама. Кровоснабжение восстановилось, сейчас будет легче.
Влада хотела сделать, как он сказал, и едва не сорвалась на крик.
– Не… – она задыхалась, – не могу.
– Вижу. Тогда давай их уложим боком. Будет удобнее.
Влада хотела крикнуть, чтобы он ее не трогал, она вроде бы уже привыкает, но не успела, он уже менял ее положение, опять же страхуя ее своим телом.
– Пить хочешь?
– Очень.
– Сейчас принесу. Осторожнее, не упади.
Куда? На пол? Влада решила, что Север пошутил. Как можно свалиться с кровати на пол? А потом поняла – кулем.
Влада постаралась, особо не вертя головой, осмотреться. Шторы задвинуты, значит, ночь. Какого дня?
Север двигался бесшумно, она только слышала, как он гремит графином и стаканом, наливая ей воды.
Потом вернулся и спокойно сказал:
– Пей, я подержу.
Он ее поил. Если бы Владлене кто-нибудь неделю назад сказал, что Север Крестовский будет собственноручно поить ее из стеклянного стакана, она сочла бы того человека сумасшедшим. Где она и где альфа. Небо и земля. Они никогда не пересекутся, не встретятся.
И все же бывают исключения их правил.
– Спасибо.
– Еще?
– Нет.
Север поставил стакан на прикроватный столик и внимательно посмотрел на девушку:
– Ты как? Совсем херово?
– Херово – слабо сказано. Что… что произошло, Север? Последнее, что я помню, – как расписывалась в регистрационной книге. Дальше все – темнота.
Она говорила, а сама никак не могла привыкнуть к изменившейся реалии. Север за ней ухаживает. Аккуратно. Внимательно. Не кричит, не рычит, спокойно говорит. И смотрит так, что слезы снова подступают к глазам.
– Владлена, честно? Я бы тоже очень хотел знать, что произошло потом. Давай я тебе сейчас тезисно перескажу, что происходило, а выводы, – он едва заметно прищурился, – мы сделаем позже и вместе.
Влада хотела кивнуть, потом передумала. Все же рано делать какие-либо движения, даже такие маленькие. Боль постепенно отступала, но тело продолжало быть ватным, не ее.
– После того как мы поставили подписи, тем самым подтвердив согласие стать мужем и женой, я тебе поставил метку. Ты прожила большую часть сознательной жизни в клане оборотней и знаешь, что метка скрепляет оборотней куда крепче любых росписей и словесных клятв. Обычно у женщин на месте метки появляется жжение, легкий зуд. У некоторых возникает потребность тотчас отдаться самцу. Это нормально. У оборотней повышена сексуальная активность, в этом плане мы выделяемся среди других рас. Не считая, конечно, инкубов. С тобой… У тебя открылся словарный заслон, и тебя, девочка, конкретно понесло. Нет, мне, конечно, приятно было слышать, что ты находишь меня сексуальным и готова отдаться прямо в машине, но твои глаза были абсолютно невменяемыми. Плюс я точно знаю, Влада, что когда буду лишать тебя девственности, ты будешь понимать, что происходит. И главное – кто с тобой.
Девушка слушала его и понимала, что ничего не понимает. Она всегда сдержана в словах, в высказываниях, тем более с ним. Несмотря даже на то, что он теперь ее муж.
– Дальше… – выговорила, чувствуя, как во рту снова пересыхает.
– Попей.
Он вновь протянул ей стакан. На этот раз она взяла его сама, рука дрогнула, но пальцы смогли удержать стакан.
Север выдержал паузу, дождался, когда Влада напьется. Забрал стакан и лишь тогда продолжил:
– Самое интересное началось, когда мы приехали сюда. Каким бы мерзавцем и негодяем ты меня ни считала, Влада, я не стал бы брать тебя в неадекватном состоянии. И не потому, что я такой благородный. Мне не интересно. Поэтому я тебя вырубил, но аккуратно. Решил, что если ты поспишь, твои гормоны успокоятся, и через пару часов ты будешь в норме. Хотя, стоит признать, что от твоих слов и от твоих действий у меня стояк наблюдался жуткий. Я ошибся, девочка.
Влада прикрыла глаза.
В одном Север был на сто процентов прав – пока его рассказ анализировать было нереально.
– Это не все?
– Нет. Оставив тебя, я пошел в душ. Холодный. У меня было два варианта: или душ, или дрочить. Выбрал первое. Влада, ты так забавно краснеешь… Мило. Итак, в душе меня снова ждал сюрприз. В виде обнаженной тебя. Да-да, ты смогла меня еще раз удивить. Мало того, что ты пришла в себя в рекордно короткие сроки, ты успела раздеться. И захотела ко мне все же присоединиться. – Север усмехнулся, явно относя усмешку к себе. – Так я тешил свое самолюбие. Но, девочка, ты оказалась ящиком Пандоры, что я по незнанию открыл. Ты вступила со мной в схватку. Попыталась меня вырубить или даже убить, тут уже история умалчивает.
Если Владлена минуту назад думала, что ее уже ничто не сможет шокировать, она была наивной дурой.
– Я… что?..
– Ты владеешь техникой самообороны. Отлично нападаешь. На этот раз мне пришлось тебя вырубить более жестко. Если шея болит, а я думаю, она болит, это моих рук дело.
Влада закрыла глаза и шумно задышала.
Ей надо прийти в себя.
Надо хотя бы попытаться как-то связать услышанное с собой.
– Север, но как…
